— А мы ему каждый год ноги по частям отрезаем…
Жутко слышать. Но это правда: уже третий год в гнойно-хирургическое отделение БСМП-2 поступает один и тот же пациент. Бомж. Сначала ступни отморозил, потом — до колена… Потому что живет он на улице. И врачи, периодически ампутирующие пораженные гангреной ноги, подлечивающие натертые до крови культи, подкармливающие и жалеющие бедолагу, ничего изменить не в силах.
Его зовут Зинатулла Хабибуллин. Можно просто Санек. Можно вообще гадом ползучим обозвать, пнуть, дать в морду под настроение… Потому что все равно жаловаться никуда не будет — ни на одной бумажке в мире сейчас не написано, что есть на свете такой человек. Несколько раз так и было: его обижали окрестные бомжи, избивали местные подонки-наркоманы. Первый раз он отморозил ногу после того, как его сбросили, в усмерть избитого, в канализационный люк.
— Эх, лучше бы я там сразу замерз…
Наверное, он прав. Потому что потом его били снова и снова. Били — замерзал — ампутировали… Сейчас он похож на обрубок. На блатном жаргоне таких инвалидов называют «самоварами». Именно такие калеки пользуются большой популярностью в Москве, их очень охотно набирают «в штат» делающие бизнес на попрошайничестве рабовладельцы. На своих культях они активно елозят под ногами прохожих в подземных переходах, заглядывая в лица. Заползают в вагоны метро с протянутой шляпой. Самое жуткое, что там к ним все привыкли и воспринимают как должное. Но этих «самоваров» хоть как-то кормят и одевают их хозяева — какими бы моральными уродами ни являлись. Можно считать, что им повезло намного больше, чем омичу Хабибуллину.
— Мы каждый день на работу мимо ходим, жалко его — и ничего не сделаешь. А в милицию заявишь — так его вообще куда-нибудь вывезут, чтобы по-тихому замерз и никому глаза не мозолил…
Это жители окрестных домов говорят, которым очень жаль бомжа. Разумеется, в квартиру к себе его никто не приглашает. Хотя несколько раз его звали помыться. В основном это были не совсем утратившие еще человеческий облик алкоголики. Случалось, даже и наливали. Прохожие угощают его сигареткой, хлебушком, копеечку дают. Несколько раз приносили ему теплые вещи, Один живущий по соседству плотник приспособил для него деревянный помост — чтобы не так холодно было лежать на голой земле. А еще один смастерил как-то простенькую тележку — чтобы можно было руками отталкиваться. Но даже ее вскоре отобрали и разнесли в щепки местные хулиганы.
Самое интересное, что знают этого бомжа и в Октябрьской администрации. Она находится как раз по соседству с его лежбищем. Более того, Санек регулярно приползает на ступеньки этой администрации, пытается хоть как-то заговорить, привлечь к себе внимание… Но его никто не слушает. Народ спешит в свои кабинеты, а несчастного охрана берет под белы ручки и уносит с крыльца ближе «к дому». Иной раз, когда он всем порядком надоест, вызывают для него «скорую».
— Его привозят к нам довольно часто. Привезли и сейчас. Ничего страшного нет, однако культи он натер основательно, лечим. Но больница ведь не богадельня, мы не можем держать его до бесконечности. Пойдет на поправку — и снова окажется на улице. Хотя обычно таких больных стараются отвозить к церкви, чтобы им если не юридически, так хоть по-христиански помогли!
Это лечащий врач Хабибуллина — Дмитрий Иош. Он искренне переживает за своего пациента и считает, что позиция «нет человека — нет проблем» неправильна и порочна. Но в то же время он совершенно разумно полагает, что если есть человек, есть проблема — значит, должны быть конкретные люди и конкретные программы помощи бомжам. Когда мы разговаривали с ним в первый раз, оба понимали абсурдность ситуации: врач не может назвать корреспонденту точный диагноз больного, потому что это является врачебной тайной. Однако когда потом этот больной снова окажется без документов под забором, никому его тайна врачебная станет не нужна…
— Что-то я не припомню, чтобы бомжей-инвалидов специально к нам привозили… Конечно, всякие несчастные появляются у нас на территории, просят помощи, подаяния, но чтобы из медицинской машины такого выгружали — ни разу не видел! Разумеется, мы подкармливаем убогих, прихожане приносят одежду, подают денежку — в общем, посильную помощь церковь оказывает, но специальных приютов, общежитии для бомжей у нас нет. И нет у нас юридического права заниматься оформлением их паспортов и прочих документов.
Так сказал отец Иоанн — настоятель Крестовоздвиженского собора, что на улице Тарской. И он прав. Епархия действительно проделывает огромную работу по реабилитации алкоголиков и наркоманов, по духовному воспитанию, сплочению семьи… Но юридически церковь все так же остается отлученной от государства, поэтому священнослужители не вправе изменить «бомжовский» статус. Но подкормить, согреть, оказать первую медицинскую помощь — пожалуйста.
Да только вот еще одна незадача среди нищих, что попрошайничают при храмах, как это дико ни звучит, но все «блатные» места уже поделены. И любого пришлого «конкурента» здесь просто съедят с потрохами! Что уж говорить о совсем беспомощном, да еще и немного блаженненьком инвалиде! Он-то сам это нутром чует, поэтому и выбрал себе для лежбища тихое место, подальше от общих бомжовских «кормушек».
— Нет у нас государственных программ по реабилитации бомжей…
Так ответили на прямой вопрос в министерстве труда и социального развития Омской области Оно и правда зачем в гражданском обществе, о построении которого так кричат сейчас на каждом углу, какие-то «отходы»? Но ведь этот-то бомж еще и инвалид. По инвалидам-то наверняка есть. Дело только за малым — доказать, что этот инвалид и вправду существует. А без бумажки вы, в общем, сами знаете. Где же все-таки ее добыть? Как выяснилось, хоть что-то в Омске для бомжей уже с недавних пор делается. Есть спецприемник на улице Красный Пахарь. Есть Центр временного пребывания на Семиреченской. Туда-то мы и обратились. Прямо в отделение срочной помощи.
— В основном к нам обращаются бомжи, которые приходят на своих ногах. Они получают медицинскую помощь, ночуют, многие днем «на работе» — уходят бутылки собирать, попрошайничать. Мы помогаем им с оформлением документов. Но бывают и такие случаи, как вы описываете. Как фамилия этого бомжа, в какой он больнице? Обязательно на днях наш сотрудник туда приедет. Таким вот инвалидам мы совместно с больницей, где они проходят печение, помогаем оформить инвалидность, а потом определяем их в дома-интернаты. Так что постараемся помочь.
Как знать, как знать. Посмотрим. А потом — напишем. Если будет к тому времени о ком писать.