«Всем выйти из сумрака!» — кричал в темноту Антон Городецкий в «Ночном дозоре». 20 апреля в Музее изобразительных искусств им. Врубеля открылась выставка, на которой, на мой взгляд, можно увидеть всех сумрачных героев. Сообразно изображаемым героям у автора работ, Марины Усовой, родилось подходящее название — «Жесткое натяжение».
Ее герои — жители современных мегаполисов, затянутые в водоворот работы и неудавшейся личной жизни. Лица их грустны, глаза, словно от боли, закатываются, тела деформированы под тяжестью смога и той негативной неназванной субстанции, что нависает над каждым городом. Только дети, влюбленные и беременные, ощущающие зарождение новой жизни, на ее картинах окружены легким ореолом то ли света, то ли чистоты, то ли благодати. Только их взгляд направлен либо на зрителя, либо внутрь себя. Только они замечают ангелов, оберегающих их. Только они понимают, что являются частичкой Бога. Именно поэтому они не боятся окружающей тьмы, даже маленькая Маруся спокойно спит в лесу, прислонившись к дереву.
Работы художницы построены на контрасте: яркие и солнечные краски пытаются отвоевать пространство холста у черных и серых. Бесплотные ангелы стараются смахнуть груз забот с разгоряченных лбов людей.
Кажущийся хаос становится понятен и логичен, каждое движение и ландшафт становятся закономерными для той или иной обстановки. В мегаполисе — ночь, дым, смерть. В лесу — свет, воздух, спокойствие. Обычные люди — искажены, искорежены, напряжены. Дети, беременные и влюбленные — спят, летают, вслушиваются и всматриваются.
Картины Марины Усовой лишены такого непременного условия всех живописных и графических произведений, как одномоментность. Словно смотришь отрывок из фильма: из тела покалеченной девушки медленно, почти пунктирно, отлетает душа. А вот — люди смешались в один большой человеческий ком. Каждый пытается выбраться, барахтается и борется. Пожалуй, нет ни одной картины, где герой оставался бы статичным. Только спящая Маруся не двигается. Но если приглядеться, то видишь, что она ровно дышит, слегка подрагивают ресницы, ветер шевелит волосы.
Сначала мне показалось, что герои художницы — это близкие родственники уродцев Босха. Но потом поняла: ошиблась. У Босха нет того противопоставления, которое проповедует Марина. Если его герои, все без исключения, погрязли в грехах, которые самым фантастическим образом меняют их оболочки, то у Марины есть то заветное противопоставление света и тьмы, добра и зла, которое вселяет надежду.
На выставке я не увидела счастливых лиц, не услышала возгласов: «Ой, какие цветочки!» Тем не менее, образы, созданные Мариной, не отпускают сразу после того, как выйдешь из зала. Они заставляют задумываться. Они, словно фотографии, отпечатываются в сознании. Даже шагая после выставки по Любинскому проспекту, продолжаешь рассматривать «холсты». И вдруг, как бы невзначай, услышишь шелест крыльев над головой. Нет, не голуби. Ангел полетел…