Мент — это не работа, это, скорее, состояние души. Бывших ментов не бывает, как не бывает бывших артистов, ученых или врачей. Даже выйдя в отставку, ветераны по-прежнему ощущают себя в строю и всегда готовы поделиться накопленным опытом. Им есть что вспомнить, есть что рассказать…
«ОТЕЛЛО» И «ДЖУЛЬЕТТА»
Черную собаку не отмыть добела, да и сама она не отлижется. Иван Семенюта отсидел за убийство, вышел на волю — казалось бы, живи да радуйся. Ан нет — бывший зек снова взялся за нож.
«… Убийство на улице Менделеева, опергруппа на выезд!» — вызов, как всегда, поступил неожиданно. На месте происшествия оперов ждали два трупа: на дверях кухни был повешен гость — сорокалетний мужчина, в другой комнате на полу лежал зарезанный хозяин квартиры. Эксперты только-только приступили к работе, как снова ожила рация: двойное убийство в соседнем доме, молодой парень и женщина!
Вскоре преступник, совершивший все эти злодейства, был установлен, но пред судом он так и не предстал — разве что пред судом Божьим. Убийцей оказался тот самый повешенный, личность которого быстро установили. Как, впрочем, и личности остальных трех погибших.
— После отсидки Иван Семенюта познакомился с омичкой Ириной Антоновой, — вспоминает выезжавший по тем адресам майор милиции в запасе, ныне директор частного охранного предприятия «Пересвет» Валерий Мищенко. — Наплел ей, что в корне пересмотрел свою жизнь и встал на путь исправления. Женщина поверила, дело, похоже, шло к свадьбе. Только вместо свадьбы пришлось справлять похороны.
Иван оказался жутко ревнив, и однажды ему померещилось, что будущая супруга якобы ходит на сторону. Взяв нож, он отправился к ней домой. Первым погиб сын Ирины Андрей, попытавшийся защитить мать от взбесившегося уголовника. Вторым ударом Иван убил Ирину Антонову — она даже не успела подняться с кровати, на которой спала до прихода «Отелло». Разобравшись с невестой, Семенюта отправился в соседний дом, где, как он думал, живет пресловутый любовник. Его он также зарезал, после чего повесился на дверях кухни.
Мы сидим в курилке, сигаретный дымок неторопливо поднимается к потолку, и ветераны органов внутренних дел также неторопливо рассказывают о своей службе.
— Я в то время работал участковым в Горьковском районе, — продолжает тему убийства из ревности подполковник милиции в запасе, он же заместитель директора ЧОП «Сункар» по служебной подготовке Андрей Косов. — Жила у меня на участке молодая парочка, Саша и Валя. Помню, однажды подняли среди ночи — скорей приезжайте, Сашку зарезали! Поначалу решил, что это дело матерого уголовника — парня убили одним-единственным ударом в сердце, второго уже не понадобилось. Однако позже в убийстве мужа призналась супруга.
В этот вечер Валентина осталась дома одна, а Сашка отправился в клуб — там крутили какой- то фильм. Неизвестно, что ему досужие сплетники наболтали, только прибежал парень домой в полном бешенстве и давай мутузить жену почем зря. Бил и кричал, что, пока он кино смотрел, она, стерва, любовника принимала. Женщина пыталась, как могла, защищаться, оправдывалась и даже царапалась — да все без толку. Муж не унимался, и тогда в руке Валентины сам собой оказался кухонный нож… Ударила им наугад — и точно в сердце. Вспыльчивого «Ромео» увезли в морг, «Джульетту» — в милицию.
АЛКАШИ И «НАРКОШИ»
Наша беседа плавно соскальзывает на современные темы.
— Нет, и у меня на участке были самогонщики, — говорит Андрей Косов. — Четыре-пять точек на 1700 человек населения. Мы эти точки периодически прикрывали, однако они вновь возрождались, словно Феникс из пепла. Но ведь первач-то гнали на сахаре да на патоке — такого, чтобы люди, как нынче, травились от суррогата, мы и вообразить себе не могли.
— А взять наркоманию, — подхватывает Валерий Мищенко. — Когда я работал оперуполномоченным по борьбе с наркотиками, героина в Омске практически не было — разве что ханка. Мы докладывали в Москву едва ли не о каждой сотой части грамма героина, если таковой изымался. А теперь, судя по теленовостям, его везут килограммами, да и наркоманов расплодилось немярено!
Чтобы отвлечь экс-милиционеров от мрачных мыслей, прошу их припомнить какие-либо курьезные ситуации, связанные со службой.
— Осужденный на 15 суток мужик уже на второй день сбежал во время работы и спрятался на чердаке двухэтажного деревянного дома на Второй Дачной, — улыбается бывший боец ОМОНа, старший экипажа ОБОРа (отдельный батальон оперативного реагирования — был и такой, но потом его расформировали), он же инструктор охранного предприятия Василий Моряков. — Беглец сперва хотел сигануть в низ, да, видать, перетрусил. И затаился. Причем так хорошо, что мы его долго искали — пока не обнаружили «дезертира» под старым грязным матрасом, под которым он в обществе тараканов дожидался, когда мы уйдем.
— Наркоман, которого мы брали в притоне, ни ждать, ни прятаться не захотел, — подхватывает тему Валерий Мищенко. — Вместо этого он решил… забодать входную железную дверь и таким образом пробить себе путь на свободу. Разбежался, с разгона ударил в дверь головой, словно баран по воротам, — и даже боли никакой не почувствовал. Посидел, башкой помотал — и на нас бросился.
— Или взять такой случай, вспоминает свое омоновское прошлое Василий Моряков. — Один из отдыхавших в Чернолучье братков слегка перебрал, схватил охотничье ружье и давай палить во все стороны. Срочно вызвали нас. Мы приехали, рассыпались цепью и стали прочесывать местность в поисках «снайпера». Все в напряжении, все готовы к любым неожиданностям — кто его знает, что взбредет в голову пьяному вооруженному человеку. А он, оказывается, ничего плохого замышлять и не думал — когда мы нашли братка, он тихо-мирно спал под кустом.
«АНИСКИН» И «ФАНТОМАСЫ»
— Однажды прибежала ко мне женщина, кричит, плачет, — рассказывает бывший участковый Андрей Косов. — «Поросенка украли, поросенка украли!» Я ведь был порой и за следователя, и за начальника уголовного розыска, и бог знает еще за кого. В общем, отправился на место происшествия.
Ночью все было тихо-мирно: ни поросенок ни хрюкнул, ни собака на чужого не взлаяла. Пропажу обнаружили только утром, когда женщина пошла задать корм своему Борьке. А вместо Борьки увидела только шкуру да следы от сапог. Пришлось Андрею превратиться в Шерлока Холмса, следы привели к соседнему дому, в котором проживал освободившийся всего две недели назад односельчанин. Визиту участкового он не обрадовался, тем более что изобилие свиного мяса на полках выдавало мужика с головой. Лишь пояснил, что Борьку заколол с одного удара, нож вошел точно в сердце — потому и не хрюкнул бедняга, не поднял на ноги своим визгом хозяйку.
— На этого мужика завели уголовное дело — горбатого могила исправит, — говорит Андрей Косов. — Но, если было возможно, я старался не доводить до тюрьмы — она мало кому на пользу идет.
К примеру, однажды на Алексеевском отделении местные «фантомасы» лет шестнадцати от роду угнали мотоцикл у пасечника. Тот к участковому. Косов — опять-таки по следам — пропажу быстро нашел. Впрочем, искать-то особенно не пришлось — школьники загнали краденый «Иж-Юпитер» к себе в палисадник. Можно было, конечно, по этому поводу и дело раздуть, до суда довести — да только зачем? Тем более что мотоцикл вернули владельцу в целости и сохранности. В общем, возбуждать уголовное дело не стали, участковый ограничился лишь строгой беседой с несостоявшимися «ангелами ада». Плюс родители, не иначе, внесли свою лепту — ремнем по мягкому месту. Как бы то ни было, но урок пошел ребятишкам на пользу, больше никаких неприятностей они ни соседям, ни участковому не доставляли.
— Я хоть и не работал «анискиным», — улыбается Василий Моряков, — но тоже внес свою посильную лепту. Неподалеку от моего дома, на 18-й Северной, жил такой дядя Коля — ему уже седьмой десяток пошел. В свое время он отсидел около 15 лет, причем, что любопытно, отбывал срок в колонии, которой руководил… его отец. Мужик совсем не мог пить, как махнет хотя бы сто граммов, так на него страх нападал. И он хватался за нож и сидел с ним, пугая бабушку, с которой жил в одной квартире. Она, бывало, придет ко мне, по-соседски попросит: мол, помоги. А поскольку дядя Коля пил часто, то я его регулярно, едва ли не дважды в неделю, сдавал в вытрезвитель. К слову, он мирный был, ни на кого не бросался по пьяни. И нож отдавал по первому требованию.
Мы могли бы еще долго беседовать, но перекур закончился, экс-милиционерам, а ныне сотрудникам ЧОП пора на работу. Впрочем, завтра, в День милиции, у них еще будет время повспоминать свою милицейскую молодость, порассказывать байки и опрокинуть сто граммов в честь праздника. Третью рюмку по традиции они выпьют стоя — за тех, кто погиб на посту, за тех, кого уже нет. И — опять за живых, за тех, кто на службе.
Имена жертв и преступников изменены.