Омич Алексей С. учился на автослесаря. В марте этого года ему исполнилось восемнадцать. В мае его призвали в армию. Служить отправили в Новосибирск, в воинскую часть имени Александра Невского. Первое письмо домой было спокойным: мол, всё хорошо. А потом началось что-то непонятное.
«Мамуля, бабуля, — писал Лёша. — Мы мыли плафоны, и я нечаянно разбил несколько штук. Нужно возмещать. Четыреста рублей я уже отдал, нужно ещё 700». Вскоре попросил любимую девушку выслать ему 5 000 рублей. Потом бабушка Алексея поехала к нему в Новосибирск на присягу.
— Сразу поняла, что не всё в порядке с внуком, — Вера Ивановна не может сдержать слёз. — После присяги ему дали увольнительную на два часа, отпустили погулять с нами. У ротного командира я взамен оставила паспорт. Когда время вышло, Лёша пошел за моим паспортом, вернулся весь белый, трясётся. Я на поезд торопилась. Теперь покаялась — надо было остаться и выяснить, что происходит с внуком и почему он всё время просит прислать денег.
А 20-го ноября дома у Веры Ивановны зазвонил телефон. Незнакомый мужчина сообщил: «Подвозил вашего солдатика. Нас остановили на посту ГАИ в семнадцати километрах от Омска. Он без документов, его задержали». Бабушка схватилась за сердце, но нашла в себе силы и попросила внучку с мужем съездить на тот пост. Однако Лёшу там уже не застали, его увезли в военную комендатуру. Оттуда — в прокуратуру. Там-то и нашла своего сына мать, Нина Алексеевна.
— Худой, измученный, — рассказывает она. — Его спрашивают, почему сбежал, а он молчит. Я заплакала, попросила: «Сынок, давай будем честно говорить». Отец-то нас бросил, когда Лёше девять месяцев исполнилось, с нами, женщинами, он воспитывался, и мы его всегда честности учили, порядочности. Он смирный, никогда руку на человека не поднимет. У трёх врачей на учёте состоял, а в армию всё равно взяли. С ушами у него плохо, а теперь одним и вовсе не слышит, говорит, что били его по этому уху.
Алексей рассказал, что в части над ним издевались, требовали денег. Он, зная, что у родных с деньгами негусто, отказывался писать письма с просьбами, но порой, не стерпев побоев, все же писал. Те письма, по словам Нины Алексеевны, в Омской военной прокуратуре ксерокопировали и приложили к её заявлению по поводу того, что к её сыну применены неуставные отношения. 22 ноября в Омск приехал ротный командир Алексея, он долго уговаривал Нину Алексеевну забрать заявление из прокуратуры, оправдывался: «Поговорил со старослужащими. Никто вашего сына не трогал».
— Этот командир хотел Лёшу увезти обратно в часть, — говорит Нина Алексеевна. — Но омский командир сказал: «Я категорически против». А мне пообещал, что наказывать Алексея не будут, потому что он меньше суток был в бегах, и что отправят его дослуживать в другую часть, но тоже в Новосибирске. 23-го ноября его забрал прапорщик, который приехал сюда за пополнением. Он тоже пообещал мне, что Лёша будет служить в другой части, где его никто не обидит.
Корреспондент «Вашего ОРЕОЛА» дозвонился до заместителя прокурора Новосибирского военного гарнизона Владимира Тимофеева в день, когда номер сдавался в печать. Он сообщил следующее:
— Уголовное дело в отношении Алексея не возбуждено. И на сегодня в прокуратуре нет никаких сообщений о том, что он самовольно оставил часть или совершил какое-либо преступление. Он служит там, где служил.
Выходит, обманул тот прапорщик Нину Алексеевну? Или командиры, не желая попасть в опалу, скрыли от начальства тот факт, что Алексей сбегал? И как дальше потечёт его служба? Кто может дать гарантию, что теперь «деды» не займутся парнишкой более конкретно? А может, отцы-командиры все-таки выслушают служивого и накажут того, кто довел его до «бегов»?