Как говорится, лучше один раз увидеть… Еду на оптовку. Автобус долго маневрирует, чтобы подъехать к остановке: дорога сузилась из-за припаркованных к обочинам машин. Из автобуса выходят почти все и устремляются к рынку. Но путь этот небезопасен. Из-за оттепели снег превратился в серую кашу, под которой обнажился лед. Держась друг за друга, люди карабкаются по ледовым горкам, но упорно идут к торговым рядам, где все черно от толпы. На оптовке тоже кругом лед, но это покупателей не смущает: здесь приятно удивляют цены.
— Бели все по двести, — маленький китаец кажется еще меньше, потому что сидит на корточках возле огромной горы обуви, — бели, бели, на лаботу будесь ходить.
В этой куче зимней и демисезонной обуви копается семейная пара. Зимние сапоги на натуральном меху всего за двести рублей — находка для человека с небольшим достатком. На один сезон хватит, и то ладно. Рядом — еще одна куча обуви, но уже по 450 рублей — сапоги из замши на шпильках. Молодая девушка просит продавца найти ей второй сапог понравившейся пары. Но, увы, женщина-продавец его найти не может.
— Черти что, — говорит девушка и уходит.
— Где мы вчера с тобой джинсы по 100 рублей брали? — слышу голос сзади.
В отдельных контейнерах, действительно, остались пустые вешалки да две-три куртки. Пуховики можно купить за 700-1000 рублей, спортивные куртки и ветровки за 250, спортивные штаны – за сотню. Одна покупательница достает из пакета брюки и начинает сравнивать их со штанами.
— Мужа не дозовешься на рынок, вот взяла для примерки, — поясняет она.
Но в основном все ходят по оптовке парами и даже семьями. Брать, так уж на всех.
— Так, Кольке взяли, Аленке тоже, тебе еще ничего не купили, чего хочешь-то? – спрашивает мужчина женщину лет сорока. Жена останавливается возле женского белья.
— Почем лифчики?
— По тридцать рублей. Услышав столь сказочную цену, муж говорит:
— Бери пять.
Мужские трусы, так называемые «боксеры», идут по 20-30 рублей. Буквально через три метра у другого продавца те же «боксеры» — полтинник. И снижать цену на них продавец не собирается.
Девчонки толкутся возле кофточек и сумок. Зайти в контейнер можно только согнувшись в три погибели, под столом. Но желающих по-пластунски пролезть за дешевым товаром хоть отбавляй, даже очередь стоит. Блузки — по 50-150 рублей, сумки от 100 до 150. Кофты — сплошь синтетика, сумки — кожзам. Но юных покупательниц прельщает цена.
Распродажа нравится далеко не всем: женщина-продавец в одном из контейнеров громко говорит:
— Да они всякую гадость в распродажу выбрасывают, а мы кидаемся, нашли благодетелей…
Людской поток несет меня дальше, и я уже не слышу продолжения.
— Ночные сорочки по пятьдесят рублей, берите, — весело кричит женщина, — китайцы уедут, буду продавать по сто пятьдесят.
Говорят, многие предприниматели с другой стороны «Торгового города» так и делали: более или менее приличный товар скупили оптом и теперь ждут своего часа, чтобы продать дороже.
— Я слышала, всех китайцев после 15 января вышлют, — уже в автобусе говорила сидевшая рядом женщина. Она кое-как забралась по ступенькам с тремя клетчатыми сумками и поставила их одна на другую. — Уже третий день езжу, набралась — во (женщина провела рукой по горлу). Больше такой лафы не будет.
Насчет «лафы» не знаю, но многие торговцы-китайцы обещали вернуться после своего китайского Нового года. Правда, поговаривают, что цены на товары тоже будут новыми…