Первые уроки музыки братьям Шаукату и Газизу преподал их дядя Салим, известный в деревне Кияк и ее окрестностях, позже объединенных в Междуреченское сепьское поселение, талантливый музыкант-самоучка. Вскоре столь же незаурядные способности к музыке начал демонстрировать и младший из братьев — Шаукат. Неутомимо наигрывал на гармошке мотивы татарских песен, но особенно полюбил скрипку и старательно выводил смычком по струнам песенные мелодии «Кора урман» («Дремучий лес»), «Каук» («Кукушка»), «Зангар кульмак» («Синее платье»), «Яш ерок» («Молодое сердце»). В тайне мечтал о том, чтобы у него появились свои музыкальные инструменты — новенькие, поблескивающие свежим лаком, да только где же было осилить покупку простой крестьянской семье… Выручил Газиз — оценив усердие брата, подарил ему скрипку, которую смастерил своими руками. «Эх, в консерваторию бы тебе, Шаукат!» — вздыхал довольный успехами племянника дядюшка, но грянула Великая Отечественная война.
После мобилизации мужчин на фронт в деревне остались лишь женщины, старики да ребятишки. Не до музыки стало и 16-летнему Шаукату, начавшему свою трудовую биографию пахарем в колхозе «Комсомол». Ходил за плугом, который едва-едва волокла старая кляча, поскольку всех сильных лошадей тоже забрали на передовую. Вспомнить о своем увлечении ему довелось лишь по окончании войны. Мало кто из мужиков вернулся из огненного ада в родной Кияк и соседнюю деревню Айткулово, но понемногу жизнь все равно брала свое. Вчерашние фронтовики привыкали к мирному труду и присматривали себе невест. Смотрины, как правило, заканчивались свадьбами, где Шаукат с неизменной скрипкой в руках всегда был званым гостем. На одном из таких торжеств молодой скрипач встретился взглядом с черноокой красавицей по имени Галия и понял, что его сердце отныне и навсегда будет принадлежать только ей.
Вскоре молодые супруги Латыповы подыскали подходящий участок для строительства своего дома, где мечтали жить долго и счастливо большой и дружной семьей. Самостоятельно заготавливали лес, возили на лошадях бревна, закупали стройматериалы. Жилище получилось просторным, и вскоре скрипичные мелодии в его стенах начали звучать вперемежку с детскими голосами. Вслед за сыном — первенцем Кашифом, как по заказу, родилась дочка Фания, а затем еще шестеро крепких и жизнерадостных батыров. Но злой рок, словно в отместку за стабильность и благополучие, преподнес семье Латыповых жуткий удар — тяжело заболела Галия. Многочисленные поездки по больницам, увы, не дали обнадеживающих результатов. «У вашей жены рак в неоперабельной стадии», — объявили Шаукату врачи страшный диагноз…
После похорон горячо любимой супруги Шаукату пришлось стать для детей, младшему из которых Мукатару только-только сравнялось 10 лет, одновременно и папой и мамой. Нужно было учиться готовить и стирать, поддерживать порядок в доме, следить за учебой младших ребят в школе, доить корову, быть и портным, и посудомойкой, стараясь изо всех сил делать все так, чтобы из оставшегося без хозяйки дома не улетучилось тепло семейного очага. Чтобы как можно больше времени проводить с детьми, потребовалось даже уйти из колхоза и устроиться на менее оплачиваемую работу — лодочником на переправу. Здесь приобщился сам и приохотил сыновей к рыбалке — если с уловом везло, то излишки шли на продажу. И, конечно, по-прежнему играл на скрипке во время свадебных застолий.
Между тем одинокие односельчанки все чаще начали поглядывать на добродушного, работящего Шауката. Находились среди них и желавшие выйти за него замуж, обещавшие принять на себя заботу об его детях. В поисках самого веского аргумента ссылались на Коран — мол, в священном писании сказано, что даже многоженство мусульманину не запрещено, а уж если он вдовец -тем более позволительно вступление в повторный брак. Однако ни одна попытка так и не достигла цели. «Своих детей я выращу сам! — неизменно отвечал Шаукат очередной отвергнутой пассии. -Я любил и всегда буду любить ту женщину, что стала их мамой, и отнять у них память о ней не позволю никому».
Вскоре на Шауката и его семью обрушилась новая трагедия. Судьба в очередной раз выместила свое зло на представительнице женского рода Латыповых — скоропостижно умерла Фания, оставив молодому мужу маленького ребенка. В довершение всех бед у Шауката сломалась старая скрипка. Попытки заставить ее звучать оказались тщетны — замолчала навсегда, словно выплакала всю свою печаль, тоскуя и скорбя вместе с музыкантом по его любимой жене и единственной дочери. Про покупку новой не могло быть и речи — в многодетйой семье была на строгом счету каждая копейка. Тишину домашних стен отныне нарушали лишь звуки гармони — на ней иногда играл по вечерам Шаукат.
В один из таких вечеров в гости к нему и сыновьям внезапно пожаловал родственник из Омска — дядя Фаик. После расспросов о житье-бытье речь зашла о музыке, и Фаик, сам будучи неплохим мастером игры на скрипке, мгновенно оценил, что значит скрипачу остаться без инструмента. Он ничего не обещал Шаукату, но вскоре вновь постучал к нему в дом, бережно держа в руках скрипку. «Думаю, тебе понравится! — сказал он, вручая хозяину подарок. — Мужик, у которого я покупал скрипку, хвастался, мол, трофейная, еще отец-фронтовик после войны из Германии привез».
Эта скрипка до сих пор служит украшением дома Шауката Каримовича Ла-тыпова. В свои 83 года он вполне бодр и не жалуется на здоровье. Все его сыновья давно уже взрослые: Кашиф и Камиль — водители, Шамиль — электрик, Тафтиль — медик, Вакиль — агроном, Кашаф — соцработник, Мукатар — тракторист, и теперь в свою очередь окружают отца вниманием и заботой. У него уже 14 внуков, а полтора года назад родилась первая правнучка — Алина. «Пусть немного подрастет, — улыбается прадед, — и тогда она обязательно услышит, как поет моя скрипка. А пока буду репетировать».
Тонкие, длинные и, несмотря на многолетний крестьянский, помноженный на постоянный домашний, труд, удивительно гибкие пальцы скрипача подхватывают смычок, касаются струн — и через несколько минут комнату заполняют незабытые мелодии его юности — «Дремучий лес», «Синее платье», «Молодое сердце»…