Опробованный месяцем ранее на коммунистах приём «заглушки» митинга спецтехникой оказался столь эффективен, что, похоже, городские чиновники решили использовать его и впредь. Военные пенсионеры заявили о своём желании провести митинг с требованиями к Владимиру Путину и иже с ним уйти в отставку как непрофессионалам, якобы доведшим армию до развала. Чиновники митинг не запретили, но сообщили: как раз на день митинга намечена уборка территории. «Ничего, мы люди не гордые, рядом с красочкой постоим», — ответили военные пенсионеры. И собрались у памятника маршалу Жукову в пятнадцать часов — в надежде, что субботничек уже закончился. Не тут-то было. Машина для сбора мусора с проезжей части пылила почём зря уже в одиннадцать часов. В три часа она по-прежнему пылила возле памятника любимому полководцу военных пенсионеров. Молодёжь красила бордюры. Репродукторы на голубой «ГАЗели» изрыгали песни советской эстрады, создавая праздничное настроение трудовому десанту. У трудовых десантников уже болели головы. У десантников настоящих чесалось рубануть правду-матку. После совещания военных с милицией митинг перекочевал на другую сторону памятника. И так получилось, что Жуков снова был впереди своего войска.
На митинге громили врагов армии, тех, кто превращает её в коммерческую лавочку, подрывает обороноспособность страны. Оратор всё расставлял по местам. Жуков — герой. Путин — антигерой. Троцкий — антигерой. Немцы разбили троцкистскую армию, Жуков возродил армию русскую. Военные пенсионеры — продолжатели дела Жукова. Оратор говорил в мегафон, еле прорывающийся сквозь завесу советской эстрады, а народ всё прибывал. Шли пенсионеры, молодые люди — участники разных акций, шли православные. А время от времени между участниками митинга пробирались работники субботника с краской и кистями.
Пока оратор клеймил правительство, в толпе возник ропот на тему «во всём виноваты евреи». Кому-то из православных не понравилось щёлканье затвора моего фотоаппарата.
— Ты кто такой? Иди отсюда! Снимает тут, морда жидовская! — закричала пенсионерка, пришедшая на помощь военным.
— А кто Жукову оружие и эшелоны обеспечивал, а? Товарищ Сталин обеспечивал! — тихо настаивал голос с другой стороны. Понимая, что православной пенсионерке всюду мерещатся жидомасоны, которые владеют миром, в том числе омской прессой, я согласился на Сталина, который имел опыт решения национальных вопросов.
Но православная общественность не унималась. Стоило мне навести камеру на почтенного ветерана, как над его головой вырастали рожки или в камеру начинала смотреть фига.
О том, что стар, что мал — часто одно и то же, я слышал не раз, а наблюдая это воочию, не выдержал и расхохотался. Это был мой решительный, но последний бой.
— «Смеётся тот, кто смеётся последним. Знаешь об этом, морда нерусская?» — пристально глядя в глаза, спросила православная. Я замолк. Что говорить-то было, когда всё уже решено в головах этих борцов. Борцы с режимом, как и высшее руководство страны, уверены, что с ними Бог. Оратора сменил другой оратор, славил Советскую власть. А я убрался восвояси, так и не узнав, когда сменится правительство и с колен в очередной раз поднимется Держава православная. Зато чем больше митингов, тем город будет чище. Таков реальный результат протестных действий.