Песни Юлия Кима звучат в пятидесяти кинофильмах и сорока спектаклях.
Он выпустил шестнадцать книг, двенадцать компакт-дисков. Многие его песни давно стали народными. Достаточно вспомнить «Ходят кони над рекою, ищут кони водопою» из фильма «Бумбараш» или «Губы окаянные, думы потаенные» из фильма «Пять вечеров». Программа, которую «первый бард Советов» привез в Омск, как раз была посвящена песням театра и кино. Перед концертом Юлий Ким встретился с омскими журналистами и ответил на многочисленные вопросы.
— Сегодня, 25 января, день памяти Владимира Высоцкого. Три года назад вы получили премию «Признание» фонда памяти Владимира Высоцкого. Ваше отношение к этому поэту и барду?
— Я отдаю дань уважения творчеству этого великого человека. Он оказал на меня, как и на многих бардов, сильнейшее влияние. Я написал несколько посвящений и подражаний ему.
— В Омском академическом театре драмы шел спектакль по вашей пьесе «Московские кухни». Омичи до сих пор вспоминают его с теплотой. Спектакль стал ярким событием в культурной жизни города. Вы тоже приезжали к нам. Ваша оценка спектакля?
— Омск занимает почетное место в моем сердце, в моей биографии. С ним связана постановка этого спектакля. Он шел здесь семь или восемь лет. И когда спектакль провожали из репертуара, в зале был аншлаг, люди стояли в проходах. Вообще, все годы он шел в Омске на аншлагах. До сих пор для меня это полный феномен, потому что «Московские кухни» в Москве отбыли два с половиной сезона и благополучно сошли со сцены, так как столице этого хватило. Я помню, у вас был замечательный человек Виктор Березинский, такой омский Моцарт, очень красивый и очень музыкальный. «Московские кухни» шли в четырех театрах страны, и только в омском была музыкальная трактовка спектакля. Так вот Березинский сумел разложить одну из песен на четыре голоса. Сделал это прекрасно. Этому спектаклю оми-чей аплодировали в Америке.
— Вы один из родоначальников авторской песни в нашей стране. Изменилась ли авторская песня в наши дни?
— Конечно, она меняется. Но здесь я слабый теоретик. Лучше бы ответил Городницкий. Мой суд любительский. Для бардовской песни 50-70-х годов характерен дух товарищества, коллективизма, она очень оптимистична. И даже если она протестует, то до отчаяния дело не доходит. Это все ушло в восьмидесятые годы. Авторская песня стала более личной, более минорной. Тем не менее ноты, интонации первых бардов продолжают жить и в нынешней авторской песне.
— Вы следите за творчеством молодых?
— Эпизодически. На одном из бардовских фестивалей в прошлом году я сидел в жюри и ставил всем пятерки.
— Вы написали песни к пятидесяти фильмам. Работа над какими фильмами понравилась, а над какими — нет?
— Не хотел писать песни к «Бумбарашу», потому что не понравился сценарий. Понравилось работать над «Чародеями». Я написал тринадцать блестящих текстов, но ни один из них в фильм не вошел. Я их потом опубликовал, некоторые сам озвучил. А из тех песен, что попали в фильмы, нравится тем не менее работа в «Бумбараше», в «Обыкновенном чуде», в фильме «Дом, который построил Свифт» и в «Двенадцати стульях». Что касается «Формулы любви», то там было приключение, от которого мне приходилось все время отбояриваться. Самая главная песня «Уно моменто» была написана композитором Гладковым, но это в титрах не отмечено. Она понадобилась Марку Захарову во время съемок, а меня под рукой не оказалось. Вот и пришлось писать самому Гладкову.
— Сейчас вы работаете в кино?
— Нет, не зовут. Премьера моей последней работы случится в этом году. Мультипликатор Гарри Бардин пригласил меня участвовать в его грандиозном проекте «Гадкий утенок». В композиторы взял самого Петра Ильича Чайковского. Я написал тексты на музыку великого композитора.
— Какие фильмы вы смотрите?
— Особо не слежу. В кино не хожу. Смотрю на DVD. У меня очень напряженный график. Посмотрел фильм «Царь» Лунгина, его же «Остров». «Ночной дозор» начал и тут же закончил.
— Когда вам интереснее было творить — в 60-70-е или же сейчас?
— Работая с театром или кино, мы испытывали давление цензуры. Это порождало азарт: все-таки цензуру надо было обойти, прорваться. Сейчас гнета нет, твори, выдумывай, пробуй.
— Вы говорите, что у вас напряженный график. Гастроли, творческие встречи. А что главное?
— Главное — писательская работа, новые проекты. Перед вами сидит создатель сразу трех эпосов. Я написал русский эпос: сочинил либретто для большой рок-оперы «Патруль» по произведению Блока «Двенадцать». До сих пор горжусь этим произведением. Создал корейский эпос и еврейский эпос по библейским мотивам.
— У вас двойное гражданство. Где вы больше живете?
— Одно гражданство появилось у меня естественным путем — я родился в Москве. Второе — израильское — благодаря не очень веселым обстоятельствам, но я об этом ничуть не жалею. Я познакомился с этой страной, и она теперь не просто страна второго гражданства, а страна, в которой я пустил какие-то корни. Там покоится дорогой мне прах моей первой жены. Но живу я в Москве, в Израиль езжу на три месяца в году.
— Юлий Черсанович, вам 73 года. Что вам дает силы выходить на сцену?
— У меня перед глазами достойные примеры. Передо мной в Омске кочевал Александр Моисеевич Городницкий, которому 78 лет. Вообще, физический возраст художника сейчас увеличился. 78 лет режиссеру театра Петру Фоменко. Мой старший друг и соратник Юрий Ряшенцев, которому 79. на моих глазах вынес с теннисного корта 30-летнего молодого человека. От этих примеров не хочется отставать. Силы мне дает спрос на мое творчество. Приятно знать, что кому-то нравятся мои песни, кто-то хочет их слушать. И когда в зале собирается мой зритель, мой слушатель, я испытываю счастье.
Мнение
Николай МИХАЛЕВСКИЙ, актер Омского академического театра драмы:
— Спектакль «Московские кухни» стал огромным событием для нашего театра. Там все сложилось: и авторский текст, и сценография, и режиссура, и наша команда актеров. Атмосфера была непередаваемая. Мы все чувствовали магию театра. С этой постановкой мы впервые выехали в Америку. Как нас встречали наши соотечественники! Для них этот спектакль стал настоящим потрясением, ностальгией. Нас, омских актеров, Ким покорил своим талантом, своим обаянием. Мы преклоняемся перед этим человеком. Юлий Ким — великий бард, он стоит рядом с Юрием Визбором и Владимиром Высоцким.