Действительно, уже несколько лет существует официальная точка зрения, которая пришлась по нраву всем своей катастрофичностью: Иртыш донельзя обмелеет вследствие строительства плотины Карамай. Да, на самом деле последствия этой стройки будут не слишком благоприятны: восемь или девять кубокилометров в год плотина с Иртыша всё-таки высчитает. Это понизит уровень воды примерно на двадцать сантиметров. Но необходимо принять во внимание, что наш Землерой питается не только, далеко не только за счёт Чёрного Иртыша, который перекрывают наши соседи. Ведь нельзя забывать также и про обильный приток с Алтая от речек Шульба, Ульба… Допустим, по сравнению с уровнями прошлого года наша река поднялась на 60 сантиметров (!) именно за счёт обильного алтайского «кормления» (примерно 600-700 кубометров в секунду). Так что можно смело считать сегодняшнюю общепринятую точку зрения несколько раздутой. А проблема-то состоит как раз в другом…
Те, кто плавал на одном из крупных пассажирских теплоходов Омска, наверняка хотя бы раз встречал на своём пути работающий земснаряд. Это судно, от звука работы которого мурашки бегают по коже. Будто бы воет и рычит морское чудовище. Многим детям так и кажется.
Но на самом же деле это чудовище выполняет самую важную работу по поддержанию жизни реки — оно чистит её. Земснаряд углубляет дно там, где это особенно необходимо, чтобы суда могли спокойно ходить, не задевая брюхом дна, и чтобы река не растекалась в разные стороны, затопляя ближайшие поселения.
Земснаряды необходимы постольку, поскольку Иртыш постоянно накапливает на дне различные «шишки», которые вытесняют воду на берега. По сути, река мелеет из-за этих «шишек», но работа по их уничтожению ведётся… теоретически.
Ни для кого не секрет, что на дверях российской экономики давно уже висит табличка «Денег нет». Всем уже приелась эта тема и многие считают её банальной и скучной. Скажут: «Подумаешь, мы уже привыкшие» Но как бы то ни было, эта проблема затронула, причём сильно, и тему чистки Иртыша.
Земснаряды и землесосы — очень сложная и дорогая техника. Их цена составляет примерно 17,5 млн долларов, а годовое содержание требует не менее 10 млн рублей. И интересен тот факт, что таких денег у нашего родного пароходства начинает не хватать.
Что же мы можем увидеть в будущем? Впрочем, долго думать не нужно, стоит только взглянуть на недавние события на Лене в Якутске. Многие согласны с версией о том, что загрязнение дна реки дошло до того предела, когда вода начинает растекаться в стороны, уничтожая всё, что можно уничтожить. Вот и итог: город если и не умер, то по крайней мере, парализован. И надолго…
Но земснаряды-то были! В чём же тогда дело? Да просто в нехватке квалифицированных кадров. Даже сейчас по всей России ищут работников на дноуглубительные машины. Может возникнуть вопрос, почему же так трудно найти подходящих рабочих? И вот ответ: практически каждый человек, работающий на земснаряде, должен иметь сразу три специальности. Во-первых, ему необходимо быть судоводителем, во-вторых, он должен быть классным механиком, а в-третьих, ему по работе положено владеть навыками извлечения грунта.
Что же происходит в Омске?.. Кадры есть, обученные в нашем речном училище, хорошие кадры, но нет земснарядов. Когда-то они и были, но «сплыли». Просто многие из прежних машин уже давно списаны, а денег на приведение их в какие бы то ни было «чувства», естественно, нет.
Конечно, пароходство собирает кое-какие крохи топлива и в аварийном режиме ведёт работу по очистке и углублению реки. На участках, где необходимо не менее трёх-четырёх земснарядов и землесосов, работает всего один! Этого настолько мало, что полностью контролировать обмеление Иртыша просто невозможно. А ведь проблема не ограничивается одним Омском и областью: общая протяжённость путей, обслуживаемых пароходством, составляем ни много ни мало четырнадцать тысяч километров.
Например, если в районе Омска уровни пока держатся, то ниже Тобольска ситуация просто «аховая». Ещё немного и крупные суда там уже не пройдут… Впрочем, они бы уже не прошли, не будь хорошего притока с Алтая, значительно повысившего уровень воды в реке. А не будь его, средняя глубина Иртыша в районе Омска составила бы всего-навсего 190 сантиметров. То есть такие крупные пассажирские теплоходы как «Римский-Корсаков», «Юрий Гагарин» и некоторые другие надолго бы застряли в доке.
Но бог с ними, с пассажирскими! Тяжко представить себе, что может произойти в случае остановки грузового флота. А произойдёт следующее.
Примерно 500-600 тысяч тонн горюче-смазочных материалов перевозит пароходство до Салехарда за год. Почему по реке? Да потому, что фактически никакой железной дороги через большинство городов и населённых пунктов не проходит. Вот и трудятся денно и нощно грузовые суда для поддержания жизни вниз по реке.
Но сейчас все идет к тому, что скоро Иртыш в некоторых местах можно будет перейти вброд. Следовательно, крупным судам там делать нечего — дорога закрыта. А это чревато остановкой главной артерии, которая на протяжении многих лет жизни городов и городков на Иртыше и Оби питала их. Питала, как мать питает молоком свое чадо, чтобы оно окрепло или просто выжило. Ситуация же складывается как раз обратная. И это притом, что речь идёт не об одном Иртышском пароходстве, в Омске существуют и другие судоходные компании, которые занимаются перевозками тех же ГСМ.
После всего вышесказанного казалось бы: куда больше проблем? Но, к сожалению, их ещё много.
Раньше вопрос безденежья как-то решался. Пароходство занимается предпринимательской деятельностью. Оно создаёт затоны для флота с помощью землесосов, устраивает траншеи для прокладки трубопроводов нефти и газа, устанавливает кабели связи и водоводы, а также производит намыв песка. Вся эта деятельность некоторое время приносила прибыль, которая возмещала государственную недостачу. Но время не стоит на месте: новый налог на прибыль устранил все льготы, которыми пользовалось пароходство, и теперь денег, заработанных на предпринимательских потугах, едва хватает на поддержание жизни машин и на повышение зарплаты работникам.
Что касается последнего, то здесь уж совсем никудышная ситуация. Как-то предложили одному капитану переехать на работу в другое место, где не хватает высококвалифицированных кадров, причём за ту же зарплату. Тот, естественно, отказался, так как у человека есть свойство «прикипать» к своему месту. Тогда ему был предъявлен совершенно бессмысленный ультиматум: или так, как было сказано, или — увольнение. Почему бессмысленный? Просто потому, что капитан знал одну вещь: если же всё-таки уволят из пароходства, то его, как первоклассного механика и судоводителя, возьмёт любая другая судоходная компания, которая предложит ему зарплату в пять (!) раз выше (около 20-25 тыс. рублей) с условиями работы во много раз «комфортабельнее»!
Раньше новым работникам полагались какие-то гарантии относительно их рабочих мест, предоставлялись различные премии помимо основного оклада, давалась квартира… Сейчас же социальная сфера, занимавшаяся подобными вопросами в пароходстве, совсем замерла.
Вот и приходится высчитывать определённую сумму из прибыли предпринимательской деятельности просто для того, чтобы работники не уходили туда, где им будет наверняка лучше и спокойнее…
Но и этой проблемой круг головоломок Иртышского пароходства не замкнулся. Техническое состояние самих земснарядов и землесосов оставляет желать лучшего. Машины настолько изношены, что невозможно точно предвидеть, когда одна из них остановится посреди реки или, ещё хуже, даст течь.
В идеале рабочий цикл, или, иначе, жизнь судна не должна превышать двадцати лет, а на самом же деле в Омске они работают по тридцать лет и более. Причём это далеко не предел. Например, пять землесосов было построено в 1985 году, и на них делается ставка, как на машины, которым придётся работать ещё не один десяток лет. Но если раньше в Омске строили хотя бы одно судно в год (при условии, что судостроение в городе никогда не было особенно развито), то теперь не строят вообще ничего.
Понятно, что техника слишком долго ждать не может, поэтому время от времени происходят сбои в работе. Некоторые из них незначительные, а некоторые требуют больших усилий и больших средств на исправление.
Например, как-то раз случайно молотком ударили по корпусу судна, и… молоток провалился внутрь! Конечно, ведётся работа по замене корпусов, но, видимо, незначительная. Об этом также свидетельствует следующий пример. Один из установочных теплоходов, возвращаясь в порт, дал сильную течь и затонул, правда, недалеко от берега, поэтому корабль смогли вовремя поднять, избежав человеческих жертв.
Удивительно, что по сегодняшним меркам затонувший теплоход — это не такая уж и серьёзная проблема!
Вот когда около месяца назад на одном из землесосов вышел из строя главный двигатель, это было расценено специалистами, как самая настоящая беда. Хорошо, что на одном из списанных землесосов ещё чуть теплилась жизнь в двигателе, который сейчас и устанавливают на место первого.
Так что, как говорят работники пароходства: «Крутимся-вертимся!» Но надолго ли хватит их энтузиазма? Ведь каждая новая проблема или же укоренение старой постепенно ведут к одному — обмелению реки. Река, конечно, не умрёт, но умрут города, стоящие на ней, и питающиеся её водой. И, к сожалению, нет абсолютно никаких предпосылок того, чтобы давать хоть немного оптимистичные прогнозы относительно нашего недалёкого будущего.