Когда я портрет Эдика Кунца принесла домой, моя младшая дочь показала его своему мужу: «Посмотри, вот мальчик, из-за которого у меня не было детства!».
Эдуард Кунц — это подарок судьбы. Сначала он попал к другому педагогу, но ту назначили завучем, и она отдала его мне: «Горбунова любит с мальчиками возиться!». А Эдик, не зная ни одной ноты, как начал мне двумя руками наигрывать революционные песни, которые на слух подбирал, — я была поражена. Было ему тогда шесть лет.
Я верила с самого начала, что он играющий человек. Занимался не из-под палки. Правда, как мальчишку, его тянуло в разные стороны: то в футбол, то нунчаками куда-то ходил махать. Сразу «поджались» руки, и мы с мамой провели разъяснительную работу. Мама, которая сидела дома, обеспечивала ему режим, -она программист по образованию, но всю себя посвятила Эдику.
Эдуард — интерпретатор по натуре, очень эмоциональный, но этому все равно нужно учить. Когда разбирали пьесы, я рисовала картины — будила воображение.
Вот, например, исполнял Эдик «Ноктюрн» Грига — произведение, с которым, бывает, школу заканчивают. Там есть такая тонкость — сверхчувство. Не получалось сначала. Я говорю: «Эдик, прикоснись к клавише, как к руке любимой женщины». И он, маленький, подумав, изрек: «Обалдеть!» — поднял руку, опустил ее на клавиши — и пошло! Очень чуткий парень.