Сменилась эпоха, и их непосредственные участники несколько по-иному смотрят на то, что происходило в конце восьмидесятых — начале девяностых годов.
Наш сегодняшний собеседник — председатель Омского областного отделения Всероссийского общества охраны природы Станислав Иванович ТРЕТЬЯКОВ.
НЕ ЗНАЛИ СЛОВА «ЭКОЛОГИЯ»
Станислав Иванович! Насколько известно, вы — один из тех, кто стоял у истоков экологического движения в Омске. Расскажите, пожалуйста, о событиях конца 80-х-начала 90-х годов.
Тема экологии для меня, как для журналиста, всегда была самой главной. Я работал сначала в районной газете, потом — в «Омской правде». Везде вел страницу, посвященную родной природе. В восьмидесятых годах задачи резко изменились. До этого времени Всероссийское общество охраны природы было полугосударственной структурой и занималось в основном пропагандой бережного отношения к природе, работой с детьми, с подростками. Противоречить властям защитники природы не решались, да и само слово «экология» было в диковинку. Помню, когда я в конце 80-х стал писать об экологических проблемах Омска, наша редакционная машинистка автоматически называла их «экономические». Однако на волне гласности во второй половине восьмидесятых стали известны многие довольно страшные факты…
Нужно признать, что экологические проблемы, о которых говорили в восьмидесятых, не чья-то выдумка.
Естественно. В 50-80-х годах прошлого века сибирской природе был нанесен огромный ущерб. Понятно, что это следствие промышленного роста. В Омске, например, одно за другим строились предприятия «большой химии», их концентрация в конце концов стала такой, что город начал превращаться в зону экологического бедствия. На уровне страны шла речь о таких губительных для природы проектах, как поворот сибирских рек. Многие проблемы были следствием элементарной бесхозяйственности и работы для отчета, а не для результата. Помните, сколько тогда было на совхозных фермах скота? Навоз — отличное удобрение. Однако в хозяйствах зачастую навоз сваливали в кучи и хранили годами, его смывало в реки, он отравлял землю… А на полях применялись минеральные удобрения. И много было такого… На этой волне стал модным лозунг об «ответственном хозяине». Дескать, все проблемы от того, что никто ни за что не отвечает.
«ДЕПУТАТЫ ПРОГОЛОСОВАЛИ ЗА КАПИТАЛИЗМ»
Насколько известно, многие политики первой, «ельцинской», волны заявили о себе именно в экологической теме. Расскажите, что происходило в Омске?
Тогда на первом плане была даже не проблема влияния химических предприятий на здоровье горожан, а тема радиационного загрязнения. В Омск завозили из Казахстана гравий, который при исследованиях показывал недопустимо высокий уровень радиации. Однако его использовали и для строительства дорог, и для возведения зданий, жилых домов. Естественно, информация о «фонящем» гравии вызвала волну возмущения. Об опасности стали говорить, люди начали протестовать, требовать защитить их здоровье. Тогда засветились яркие фигуры, настоящие активисты, например, Татьяна Вдовина, Владимир Ку-ропатченко… В тех же протестах участвовали многие политики, которые стали потом достаточно известными фигурами. Все потянулись тогда в экологию.
Так вот самое интересное с этой точки зрения то, что люди, пришедшие в городской, в областной Советы именно на экологической волне, потом, в 1991-м, голосовали за приватизацию, утверждая, что только частная собственность позволит экологизировать производство. Я тогда освещал работу совместной экологической сессии областного и городского Советов и озаглавил отчет «Депутаты голосуют за капитализм». На меня попытались обидеться, но я цитатами из учебника по политэкономии доказал, что своим решением они сменили социальный строй в Омской области.
Но одно из решений сессии было очень полезным: провести научные исследования для определения экологического статуса города Омска. Результаты исследований были шокирующими. Они были опубликованы в до»~; де для служебного пользования «О состоянии окружающей природной среды в Омской области в 1995 году».
Судя по экологозависимым заболеваниям, Омск попадал под статус зоны чрезвычайной экологической ситуации, а по некоторым округам находился в параметрах зоны экологического бедствия. Мы могли получить федеральную программу дг= оздоровления мегаполиса.
Увы! Власти — и областная, и городская, — испугались последствий. Мэр города Валерий Рощупкин ответил на мой вопрос откровенно: «Если станет известно, что наш город находится в зоне экологического бедствия инвесторы к нам не придут».
А что ваше общество охраны природы?
Оно было не мое. Там заправляли случайные люди и чиновники всех профильных ведомств Госкомэкологии, экономического комитета, управления лесного хозяйства. Оно оказалось никому не нужным. За пару лет после 1991 года общество полностью деградировало. Этот процесс сопровождался разбазариванием и прихватизацией собственности. Был потерян Дом природы, и в 1994 областная организация ВООП перестала существовать.
Но ведь была областная газета и даже сектор экологии?
Он тоже был ликвидирован волевым распоряжением редактора. Исчезли страница «Природа и люди» и даже моя должность обозревателя по экологическим проблемам. В газете, в которой я проработал почти четверть века, сами понимаете, делать мне было нечего. А когда я в июне 1996 года принял решение восстановить областную организацию ВООП, за меня проголосовали единогласно все, даже чиновники от экологии, которых я критиковал в газете в хвост и в гриву. Видимо, надеялись, что я стану послушным.
Естественно, капитализм не привел к всеобщей экологической культуре…
Да, мы зря понадеялись. Сегодня уничтожаются не только общественные организации, защищающие природу. Целенаправленно сокращаются возможности государственных органов контролировать экологическую обстановку. Проблемы никуда не девались — об этом можно судить по уровню заболеваемости омичей. Но вот возможностей контролировать состояние среды стало значительно меньше. Закрываются лаборатории, сокращается количество исследований.
Всем известно, что строящийся Красногорский гидроузел не только бесполезен, но и вреден для Иртыша и всех омичей. Но его продолжают строить. А что творится в Птичьей гавани? Вместо уникального природного комплекса там, по сути, стройка. Раньше делали «для отчета», а сейчас для того, чтобы «освоить средства». А что будет потом — никого из чиновников не волнует.
Многие омичи знают вас как автора серии передач о природе на телеканале «Акмэ».
И знают не только меня. Ведь каждая программа начиналась словами: «Омское областное отделение Всероссийского общества охраны природы представляет программу «Обитаемые острова». Значит, наша организация жила, с позиции устава рассказывала о нашей природе, о ее друзьях. И о врагах тоже.
Я уверен, что у нее есть достойное будущее. Обратите внимание на «Знак экологической чистоты». На нем символ нашей областной организации — песенные птицы-журавли. Они чутко реагируют на среду обитания. Если она загрязняется — улетают. Насовсем. Этот знак экологической чистоты будет как награда для людей,которые защищают природу, награда для предприятий и организаций, которые делают все, чтобы успешно решать экологические проблемы. А это значит, что любят свой город, свое Омское Прииртышье.