Что же ищет молодежь в этих субкультурах, какие идеалы у нее, какая жизнь внутри этих групп? я думаю, и детям, и их родителям будет интересно узнать о том, как проводят время ребята в тех или иных формациях. Итак, сегодня мы поговорим об одном из самых асоциальных направлений молодежной культуры — о пайке
Что же такое панк? Раньше, когда модно было обвинять всех, кого не лень, в различных видах шпионажа и антисоветчине, панк считался продолжением фашизма. Помнится, на заре перестройки в одной из наших омских газет была статья о фашистах-панках, носящих свастику на одежде и почитающих Гитлера. Безусловно, это была полнейшая чушь, но она так повлияла на массовое сознание, что панк до сих пор воспринимается как грязный и грубый, проповедующий идеи насилия и нацизма.
Меж тем, это не совсем так. Более того, сами нынешние панки, необразованные и выросшие на подобном отношении к панку, в большинстве своем — полные профаны, просто уличное хулиганье с запросами на уровне основных физиологических инстинктов. Почему же они выбирают именно панк?
«Грязная» эстетика, всегда служившая законодателем определенного культурального направления, простота — примитивизм в отношении к жизни и ореол некоей «инаковости» — вот то, что привлекает молодежь в этом скандальном контркультурном явлении. А на самом же деле, панк — течение далеко не эстетское. Панк-скорее вынужденное, идеологическое противопоставление себя обществу, его законсервированности, зашоренности его нравственных и идейных норм. А эстетика, вульгарная бижутерия — это уже способ защиты и больше похоже на творческое самовыражение, чем на реализацию подсознательных стремлений к ужасному.
Как и в любом движении, у панка есть свои «духовные» наставники — кумиры, идолы, авторитеты. Идолси-бирско-российского панка, широко известный лидер группы «Гражданская Оборона» Егор Летов — наверное, один из самых интеллектуально подкованных, эрудированных и умных представителей этого течения. На его песнях выросло не одно поколение неформальной молодежи нашей страны, он непрерывно гастролирует по Европе и западной части России. В каждом городе, где есть хотя бы один панк, омский неформал сможет чувствовать себя вполне комфортно. Ведь первый вопрос, который задают «свои», встретив омича, это: «ну что там Егор поделывает?» Будто и не знают, что Егор наложил вечное табу на свой родной город, обидевший его непомерно. Однако же наши ребята не теряются, и после нескольких ничего не значащих фраз, «свои» предлагают кров и еду.
Конечно, мало кто из нынешних панков в курсе литературных корней творчества Летова, мало кто из них читал Маркеса, Кафку и т.д., мало кто слушал джаз и английский бит 70-х, на которых вырос их знаменитый земляк. И тем более, мало кто помнит события совсем недавних лет, когда Летов вместе с писателем Лимоновым пытались пробиться на политическую арену в партии красно-коричневых. Да, да, тот, кого обвиняли в антисоветчине и прочих страшных грехах, кого прятали в психушку, друзей которого избивали и запугивали в неизвестных подвалах и квартирах на окраинах города, тот самый лидер сибирского панк-движения всегда говорил о своих политических идеалах, которые заключались именно в прокоммунистической системе. «Мы — коммунисты», — говорил Лотов. Иногда его можно было встретить даже на маевках с флагом в руке.
А тем временем его почитатели продолжают курить анашу в грязных подъездах, ежедневно, «не просыхая», пить самогон и прочую гадость, глотать «колеса» и вдыхать пары всевозможных сильнодействующих жидкостей. Грязные, порванные кожанки с заклепками и металлическими шипами, увесистые черные ботинки на толстой подошве, кастеты, черные футболки с изображением различных монстров и чудовищ — вот примерный внешний вид современного панка. Плюс еще изрезанные в многочисленных пьяных баталиях или обожженные руки и лица. Напускной нахальный тон, видимость абсолютного наплевательства, чрезмерная агрессивность и нарочито хулиганская речь — вот их модель поведения.
Однако есть у меня такое подозрение, что большинство из них, действительно, забитые маменькины сыночки, доведенные до такой жизни постоянными унижениями и побоями. Они ищут защиты под масками нахалов и хулиганов, искренне надеясь на то, что это отпугнет не понимающих и не принимающих их такими, какими они хотят быть, горожан. Подозрение такое появилось у меня еще тогда, когда я впервые познакомился с этакими отвязными пацанами, которым море по колено. Почему, спрашивается, старое место тусовки на площади Ленина сейчас пустует? Нив одном городе такого не произошло: панки испугались постоянных наездов со стороны таких же, как и они, придурков (гопников), и ушли. И они постоянно доказывают это. Чего, например, стоит последняя стычка панков с гопниками на месте их нынешней тусовки — у крыльца Торгового Центра. Где-то год назад нескольким из них понравилось это место, и с тех пор в любое в меру холодное время суток там можно лицезреть представителей этой контркультуры. Хотя, о какой контркультуре здесь может идти речь?! Так вот, однажды осенью что-то около тридцати с гаком панков собралось на искомом местечке и мирно себе грелось на солнышке, распевая матерные песни и выпивая водку. А тут, откуда не возьмись десятка два здоровых лбов в черных кожанках и кепках на босу голову. Половина панков даже разбираться в чем дело не стала — тут же в рассыпную, пригибаясь к земле. Несколько из них забежали в подземный переход, где единственный мужественный панк — девочка лет пятнадцати — попыталась наставить их на путь истинный и вернуть на поле предполагаемого сражения. Куда подевалась остальная половина, даже и не знаю — исчезли, словно растворились в воздухе. Посреди черных кепок красовался лишь капюшон единственного оставшегося на своем месте панка по кличке Волк, который с абсолютно нахальным видом чего-то рычал на гопников, обступивших его кольцом. Вышедшие на шум милиционеры Торгового Центра, немного поухмылявшись, предложили гопникам отвести панков «в сторонку и там пи..ть».
Еще одним доказательством моей теории служит средний возраст нынешних панков (от 13 до 19) и их внешние данные — хрупкого телосложения, тощие и маленького роста. Ходят, как и гопники, стайками по 3-10 человек и пытаются вести себя вызывающе. Это не всегда получается, так как окружающие подобного издевательства не терпят, и панки стараются скорее уносить ноги.
Имена себе выбирают тоже подстать- Волк, Пантера, Химик, Шрам, Алиса(в честь небезызвестного Кинчева и его группы), Рэкс. Те, кто постарше и уже не первый год в тусовке ведут себя уже вполне осознанно и действительно агрессивно: за это время у них вырабатывается привычка к боли и грубостям, они не могут уже жить без наркоты, спирта и драк. Они, действительно потенциально опасны и неконтролируемы. Обычно они живут в квартирах всевозможных «друзей», «корефанов», часто ночуя на теплотрассе или просто в какой-нибудь яме. Насилие для них — способ выживания. Так, сравнительно недавно панк по кличке Шрам вынужден был скрываться от милиции, которая подозревала его в совершении убийства молодого человека, у которого Шрам ночевал. Вроде бы все обошлось, его то ли оправдали, то ли закрыли дело — не понятно. Однако по тусовке ходят слухи, что это все же его рук дело. И даже не знаешь, верить им или нет.
Другой случай: приехали этим летом погостить в наш славный город панки из дружественного Новосибирска. Имя помню только одно — Химик, костлявый молодой человек лет 20-23 с обожженными руками и торсом. Настолько развязной агрессивности в поведении я еще не встречал. Тусовались ребята вместе с омской панк-тусовкой по вечерам на Любинском проспекте. Выходили где-то часиков в пол девятого и усаживались на скамеечку напротив нашей Любочки. Почему они выбрали это место — один только Бог знает, наслаждались видом города, наверное. В это время как раз закрывались все магазины, и проспект постепенно пустел. Оставались, правда, еще уличные музыканты и рассекающие пространство роллеры, но это не в счет.
Итак, лесенка на Любинском. По ней спускается парочка — красивая девушка и довольно крепкий на вид парень, хорошо одетые и веселые. В руках у парня бутылка с газировкой. Навстречу им, так сильно наклоняясь к ступеням, что руки едва не касаются земли, стремительно движется молодой человек в зеленых штанах и выцветшей зеленой футболке. Это и сеть тот самый Химик. Он, как ни в чем не бывало, выхватывает одним движением бутылку с газводой из рук парня и продолжает свое стремительное восхождение. Не замедляя шага, Химик сначала размашисто срывает этикетку, бросая ее на лестницу, а затем резко опрокидывает бутылку себе в рот. Газировка брызжет ему на лицо, на котором до сих пор не дернулась ни одна мышца. Сделав глоток, Химик с грохотом бросает бутылку себе под ноги и поднимается на последнюю ступеньку.
Через несколько минут появляется парень, точь-в-точь похожий на Химика движениями, однако более плечистый и даже немного симпатичный. В его глазах светится какая-то мысль. Он поправляет бейсболку и подходит к уличным музыкантам, поющим на той же лестнице свои песни. «Не видели такого же, как я?» — спрашивает он, улыбаясь.
Еще через пару минут они возвращаются уже вместе и — надо же! — к ним навстречу поднимается когорта омских панков, настоящая торжественная процессия в составе четырех человек. Вышли показать своим соседям, что, мол, мы в своем городе хозяева, что мы не менее крутые, чем вы. А хвостики все же выдают — дрожат…
Конечно, есть в Омске и панки, которые на самом деле похожи на идолов панк-бытия таких, как «Sex Pistols», «Exploed», «AC/DC». Есть панки идеологические, много читающие (а панковских журналов, например, по стране ходит десятки!) и слушающие много панк-музыки. Есть и свои музыкальные команды такие, как «Кровавый Утренник», уже полтора десятка лет пытающиеся эпатировать публику. Но подобные самоутверждения нашим городом не принимаются, даже на уровне самих панков. На «КУ» ходят лишь ради тусовки и водки, а за глаза поносят их на чем свет стоит. Да и самим «утренникам» делать здесь нечего, они уже несколько лет пытаются хоть как-то разнообразить серость своих музыкальных, будней частыми сменами состава. Но и это не очень веселит. Концерты все реже и реже. Тематика песен, которую, кстати, подбирает Молоков (директор и барабанщик группы), теперь уже только пошлость и грязь. Скучно.
А все это оттого, что не во что верить нынешней молодежи. Нет стимула ей расти духовно, интеллектуально, нравственно — когда они видят, что творится вокруг. И нет никого, кто бы захотел и реально смог бы изменить это. Никакая это уже не контркультура, это просто отчаяние нации, безверие и недостаток любви. Вот и все.