Дата негромкая, но очень важная — за эти годы в Омске выросло поколение слушателей с развитым музыкальным вкусом. И все это благодаря большой концертной деятельности, которая ведется коллективом оркестра, приглашению выдающихся исполнителей, выступающих вместе с омскими музыкантами, абонементной системе, охватывающей разновозрастную аудиторию.
Омичи всегда с благодарностью вспоминают тех, кто стоял у истоков создания в нашем неконсерваторском городе (прецедентов в России не было) симфонического оркестра. Прежде всего, это бывший директор Омской филармонии Юрий Юровский и первый дирижер оркестра Семен Коган.
Кстати, живущий ныне в Греции Семен Аркадьевич, человек чрезвычайно занятой — он не только преподает в консерватории, но и руководит оркестром, — тем не менее прислал музыкантам омского оркестра сердечное поздравление с 35-летием коллектива.
Впрочем, поздравления пришли не только от коллег-оркестрантов огромного сибирско-уральского региона, но и из Германии, Бразилии, Нидерландов, США — от друзей по совместной работе. А маэстро Ростропович, который дважды играл с омским оркестром, свои добрые напутствия прислал из Испании, где проходит фестиваль, носящий его имя.
Народный артист России, профессор Амстердамской консерватории, концертмейстер радиосимфонического оркестра Нидерландов Валентин Жук в своей телеграмме написал: «Достойно восхищения, что в самые трудные времена оркестр нашел в себе силы не только выстоять, но и значительно повысить свое художественное мастерство». Это оценка человека очень авторитетного и требовательного.
Свое 35-летие оркестр, возглавляемый заслуженным деятелем искусств России Евгением Шестаковым, отметил музыкальным триптихом — тремя концертами, на первый из которых были приглашены ведущие солисты Новосибирского оперного театра. Этот концерт прошел 18 января. Неделю спустя, 25 января, омичи услышали в исполнении оркестра программу, посвященную произведениям А. Скрябина и Л. ван Бетховена.
А в предстоящую пятницу, 8 февраля, в Концертном зале состоится заключительный юбилейный концерт Омского симфонического оркестра. На нем прозвучат самые разные произведения. Прежде всего, увертюра-фантазия П. Чайковского «Ромео и Джульетта». Затем симфонические танцы из мюзикла Л. Бернстай на «Вестсайдская история». После чего оркестр исполнит популярные симфонические миниатюры И. Брамса, А. Лядова. П. Чайковского, Н. Римского-Корсакова, А. Хачатуряна, М. Глинки.
Можно не сомневаться, что в этот вечер оркестранты услышат много добрых слов, адресованных их коллективу, а слушатели по достоинству оценят их мастерство и не поскупятся на аплодисменты.
Несколько наивных вопросов, заданных or имени наших читателем художественному руководителю Омского академического симфонического оркестра, главному дирижеру Евгению ШЕСТАКОВУ
Как бы серьезно ни звуча- » ли слова «юбилей», «этап»», «творческие достижения», все-таки накануне праздника хочется настроиться и на улыбку. Поэтому с Евгением Ивановичем был уговор — отвечать на вопросы и в шутку, и всерьез. Исходя из контекста и внутренних ощущений.
— Евгений Иванович, все говорят, что в оркестре главный — дирижер. А вы как считаете?
— В оркестре главное — музыка. Из этого и надо исходить.
— Все знают, что дирижерская палочка — это что-то вроде царского скипетра. Символ власти, одним словом. Из чего этот символ изготавливается? Ходят слухи, что у вас есть какой-то свой, особый секрет в этом деле.
— Одно могу сказать. Дирижерская палочка, впрочем, как и большинство музыкальных инструментов, в России не изготавливается. А покупать за валюту, как вы понимаете, слишком дорого. Вот я и нашел выход. Покупаю две учительские указки и две бутылки красного вина. Важно, чтобы пробки в бутылках были натуральные, так что покупать приходится вино либо французское, либо итальянское, либо немецкое. Все мое семейство помогает осилить содержимое бутылок, а затем я приступаю к изготовлению дирижерской палочки. После некоторых необходимых операций пробка приделывается к тонкой части указки, и пожалуйста, столь необходимый в работе дирижера инструмент готов. При этом отмечается одна странная особенность. Если на изготовление палочки пошла французская пробка, то лучше всего дирижировать произведениями французских композиторов, итальянская — итальянских. И так далее.
— Вы когда-нибудь подсчитывали средний возраст ваших музыкантов? И на какие мысли это вас натолкнуло?
— Вообще-то оркестр — это не спортивная команда, а потому тут не приходится заботиться о молодости состава. Хотя у нас средний возраст музыкантов прекрасный — 42 — 44 года. В зарубежных оркестрах этот показатель переходит за 50 лет, что вполне нормально. Ведь и духовики, и струнники, и ударники могут прекрасно играть и в 60, и даже в 70 лет! У нас самым опытным музыкантам — за 60 лет, а самым молодым — чуть больше 20. Так что смело можно говорить, что у нас представлены не только отцы и дети, но и деды и внуки. А это великолепный возрастной баланс. Три возраста дают нужные компоненты — опыт одних, стабильность других, энтузиазм третьих. Получается гармоничная творческая смесь.
— То, что в оркестре звучат скрипки, альты, виолончели, контрабас, арфа, флейта и так далее, знают многие. А встречаются и редкие инструменты. Всегда ли они есть в арсенале и как быть, если их нет?
— Экзотика обычно встречается в суперсовременной музыке. Композиторы иногда просто экспериментируют, но нам-то надо играть. Вот, к примеру, 8 февраля мы будем играть Бернстайна, а у него там использованы тимбалес, конго, гуиро — редкие инструменты, но они дают свою звуковую краску. Без них не обойтись, но… Но если редкого инструмента нет, сами придумываем замену, и весьма удачно получается. Эквивалент выходит ничуть не хуже.
— О музыкантском возрасте мы уже поговорили. А что касается возраста инструментов — какие тут действуют нормы?
— Среди инструментов долгожителями считаются струнные. Не случайно скрипки и альты, изготовленные старинными мастерами, считаются золотым фондом человеческого творчества. Довольно «живучи» деревянные инструменты. Средняя продолжительность жизни фагота, например, 10-15 лет. Ударные и духовые изнашиваются скорее — за 5-8 лет. Но наши музыканты умудряются продлять жизнь своим инструментам вдвое. Так что нашим фаготам уже по 30 лет вместо 15 положенных.
— Видимо, это не от хорошей жизни. Инструменты-то дорогие и наверняка покупаются на валюту?
— Да, лучшие деревянные инструменты изготавливаются во Франции и Германии. Ударные — в Англии и США, медные духовые — в США. Но вообще-то сейчас лицензию на их изготовление приобрели японцы, и у них они обходятся дешевле.
— Евгений Иванович, а насколько дороги средства ухода за инструментами, скажем для струнных?
— К сожалению, очень дороги. Все по тем же причинам. К примеру, смычок для скрипки или контрабаса требует конского волоса. На один смычок идет от 150 (скрипка) до 300 волос (контрабас). Конский волос производит Монголия. Струны для скрипки — Австрия. А еще нужна канифоль. Набор струн для скрипки стоит где-то 30 долларов, для контрабаса — 100 долларов. И они требуют замены раз в полгода. Правда, наши музыканты за счет рационализации и собственной смекалки могут продлить струнам жизнь и меняют их раз в несколько лет.
— Так что ваши музыканты еще и Левши по совместительству. Хотя и не от хорошей жизни. Но от прозы жизни перейдем к делам творческим. Сколько в Омском симфоническом музыкантов со званиями?
— Почетных званий удостоены 9 человек — это 1 б процентов творческого состава. При этом требования для получения звания достаточно жесткие по сравнению со столичными коллективами. Тут учитывается и концертмейстерский пост, и стаж работы, и опыт, и мастерство.
— Как и многие российские оркестры, ваш коллектив переживал разные времена, менялся и состав музыкантов…
— Да, у нас поменялось примерно 60 процентов состава. Я сам принимал в оркестр примерно 70 человек, но стабильное ядро — 50-55 человек — осталось. Кто-то уходил на пенсию, кто-то уезжал за границу, кто-то приглашался в другие коллективы. Это нормальный процесс.
— На вашем рабочем столе целая пачка поздравлений из разных уголков земли. Масса пожеланий, идущих от всего сердца, от незаурядных творческих людей, с которыми сотрудничал ваш оркестр. Но когда перейдете юбилейный экватор, чего бы хотели себе пожелать, на что станете надеяться?
— Человеку свойственно надеяться на лучшее. Для меня лучшее — это понимание уникальности нашего коллектива, без которого невозможно называть город крупным культурным центром. Во всей России академических оркестров едва ли наберется десяток. И еще надеюсь на людей, которые это понимают, ценят и оказывают нам поддержку.