Хотя сопровождающая его переводчица Лариса присутствовала на нашей беседе и даже участвовала в ней. Причина простая — мой собеседник великолепно владеет русским языком.
— Мурата-сан, хотелось бы начать наш разговор с комплимента: вы действительно замечательно говорите на русском. Пожалуй, можно заподозрить некие родственные нам корни в вашей биографии. Откуда же взялся ваш интерес к России, ее языку, культуре?
— Корней русских у меня, конечно же, нет. Просто когда я поступил в университет на факультет иностранных языков, то хотел стать дипломатом. Изучать политику, международные отношения. А потом студенты старших курсов меня пригласили играть на студенческой сцене спектакли на русском языке. Я сыграл Милославского в «Иван Васильевич меняет профессию» Булгакова, Скрипкина в «Клопе» Маяковского, Женю в «С легким паром!». И очень увлекся и русским языком, и театром.
— То есть русский вы начали изучать только в университете?
— Да, и очень хотел учиться в тогдашнем Союзе, но возможности такой не представилось, поэтому изучал русский четыре года в Японии.
— А когда произошло открытие русских классиков?
— В школьные годы на японском я прочитал Толстого, Достоевского, Чехова. И лишь после поступления в университет я открыл Бунина, Гоголя, Лескова, Булгакова. И начал читать русскую классику в оригинале.
— Представляю, как нелегко давалось чтение Гоголя…
— Ничего не скажешь — язык сложный, с украинским диалектом. Понимать эти оттенки было непросто, но интересно.
— Поскольку у вас была мечта о карьере дипломата, то как сложилась ваша судьба после окончания вуза?
— Меня так заинтересовали литература и драматургия, что я сдал экзамены в аспирантуру того же университета. И уже более глубоко изучал русскую классику еще три года.
— Тема вашей диссертации?
— «Сатира Фонвизина». Я в процессе работы открыл, что язык Фонвизина, Лескова, Булгакова имеет много общего. Можно уловить преемственность этих писателей.
— Но я знаю, что вы работали и переводчиком. С какими интересными людьми вам приходилось сталкиваться?
— Я начинал карьеру переводчика с советских спортсменов. Запомнился рекордсмен Сергей Бубка, затем был пианист Бунин. А одна из самых ярких встреч — Майя Плисецкая. Ее принимали в Японии очень горячо. Потом я работал переводчиком во время визитов Горбачева и Ельцина. Затем занимался переводом теленовостей, которые читал диктор. А сейчас по четвергам на канале Эн-эич-кей я синхронно перевожу программу «Вести».
— Скажите, Мурата-сан, а кто из наших бывших лидеров при общении произвел на вас большее впечатление?
— Скажем, переводить было труднее Горбачева. Сложно было предвидеть, куда, в какую сторону пойдет его речь. И говорил он помногу. Но человек он, безусловно, интеллигентный и внимательный.
— Борис Николаевич более определенно выражался?
— Он более русский по натуре. Переводить его было проще, чем президента СССР.
— Что касается ваших театральных пристрастий. Каким образом вы стали сотрудничать с Обществом по развитию сотрудничества между театральными коллективами Японии и России, созданным Роо Мацу сито?
— К сожалению, я не был знаком с Роо-сан. Меня пригласил сотрудничать с обществом мой учитель профессор Накамото.
— И теперь вы продолжаете дело Мацусито. Так какие впечатления у вас складываются от знакомства с труппой Омской драмы? Ведь вам удалось посмотреть и в прошлый раз, и сейчас немало спектаклей.
— Я посмотрел «Маскарад», «Происшествие…», «Театр», «Церемонии зари», «Лоренцаччо». Просто огромное впечатление производят ваши актеры. По-моему, их уровень значительно выше тех столичных коллективов, которые приезжают в Японию из Москвы. К тому же в этом театре работает очень сильный, грамотный директор — Борис Мездрич.
-Вы довольно хорошо знаете русских. Можно ли найти у нас и у вас что-то общее, при всей разности национальных характеров, традиций?
-Трудный вопрос. Одно очевидно: люди, которые любят и понимают культуру, везде одинаковы. Это всечеловеческое понятие. Если что-то и объединяет людей по-настоящему, то это культура, искусство.
— Однажды мне попала в руки книга японской писательницы Сэй Сёнагон, бывшей фрейлиной при старинном императорском дворе. Поразило, как тонко эта женщина чувствовала и передавала на письме природу, ее состояния, поэтический взгляд на очень простые вещи. Наверное, жители Страны восходящего солнца должны быть очень поэтичными людьми?
— Я полностью с вами согласен. И потом, в нашем характере национальном есть некоторая недосказанность, а это тоже присуще поэзии.
— Насколько современные японцы изменились со времени Сэй Сёнагон? Насколько восприняли европейскую, американскую культуру? Ведь наше восприятие японцев складывалось из фильмов Куросавы, книг Кобо Абэ.
— Пусть на этот вопрос ответит Лариса-сан. Ей виднее…
— Начну с того, что современный японец, к сожалению, не знает, кто такой Кобо Абэ. Вот русские приезжают к ним и рассказывают, что в далеком Омске идет спектакль «Женщина в песках» по Кобо Абэ. Они широко раскрывают глаза, потому что не слышали этого имени.
— Что же читают современные японцы, если они не читают собственных классиков?
— Читают комиксы, проводят время с игровыми автоматами. Молодежь вообще мало читает, так что проблема сбережения национальных традиций стоит в Японии остро.
Тут вновь в беседу вступает Мурата-сан:
-Правда, сейчас у нас наблюдается бум Кабуки, нашего традиционного театра. Особенно этим увлекаются женщины. Они ходят на спектакли, но не понимают многого из происходящего на сцене. Ведь это раньше зритель театра Кабуки помногу раз ходил на одно и то же представление, знал все тонкости сюжета и так далее.
— То есть зритель ходил наслаждаться игрой актеров.
— Но теперь массовый зритель все-таки предпочитает европейский театр, к которому относится и русский.
— А что предпочитают у вас — психологический театр или театр действия?
— Думаю, психологический. Мы, например, очень любим произведения Чехова — очень тонкий писатель, созвучный нам. И, конечно, в Японии любят балет и оперу.
— Но Япония еще и страна невероятного развития электроники.
— И порой это играет негативную роль. Уже трехлетние дети бегают с мобильниками, а студенты в одной группе не общаются напрямую, а переговариваются опять же по мобильному телефону. Все начинено электроникой. Даже друзья-игрушки у детей — электронные.
— Наверное, это очень разобщает людей, отгораживает их друг от друга. Как же тогда знаменитая корпоративность японцев?
-Это тоже уходит. Люди раньше приходили на предприятие и работали там всю жизнь. Сейчас не так. Они легко меняют и место работы, и место жительства.
-Мурата-сан, вы приезжаете в Омск во второй раз. Что-то вас сюда притягивает?
-Знаете, в прошлый раз со мной приезжали две студентки. И здесь, в Омске, они впервые попали в театр, который их поразил во всех отношениях. Вернувшись домой, они стали ходить на театральные постановки. Так что ваш город стал толчком для этого. И для меня он сыграл важную роль.
— А как японцы представляют себе Сибирь? Тоже диким краем?
— Да, холодным, морозным краем, где люди по улицам не ходят, а ездят на санях и пьют вкусную водку. Стоит только побывать здесь, чтобы посмеяться над такими представлениями.
— В прошлый раз вы были в Омске осенью. Нынче — весной. И как сибирская весна?
— Очень холодная. Я не думал, что в марте может быть так холодно. Ведь в Японии вот-вот зацветет сакура.
— Что касается ваших дальнейших планов сотрудничества с омским театром, каковы они?
— Мы собираемся принять в июле участие во втором фестивале телевизионных театральных программ «Театр плюс ТВ», а в будущем году осуществить совместный проект, когда на сцене Омской драмы в рамках семинара японской драматургии будут сыграны пьесы наших драматургов.
— Давайте немного отвлечемся от этой темы. Скажите, насколько в сегодняшней Японии популярен российский президент Путин?
— Для обычного японца Путин — фигура загадочная, в нем есть недосказанность, закрытость.
— Это вызывает симпатию или обратные чувства?
— Некоторые питают к нему симпатию, а молодые японки и вовсе любят такой тип мужчины — спортивного, подтянутого, серьезного, непьющего.
— Японки всегда вызывали восхищение своей кротостью, мягкостью, женственностью. Они и сегодня такие же, как главная героиня фильма «Сёгун»?
— К сожалению, это далеко не так. Молодое поколение японских женщин достаточно эмансипировано. А традиционные образы остаются все больше в прошлом.
— Лариса, я хочу задать вам вопрос: насколько Мурата-сан отвечает понятию «традиционный японец»?
— О нем многие говорят, что он — наполовину русский. Но он — японец, ему, конечно же, присуща японская недосказанность. Но по своему темпераменту, по владению русским языком он очень близок нам. Мы с ним долго переписывались по электронной почте. Мурата-сан пишет удивительные письма на потрясающем русском языке. Над некоторыми фразами можно было просто плакать. У нас редко сейчас говорят на таком языке — исполненном оттенков, изысканных оборотов, искренних чувств. Не говоря уже о том, что и письма мы разучились писать.
— Это говорит о том, что Мурата-сан абсолютно прав: ничто так не сближает людей, как общность интересов. Поэтому я хочу пожелать вам успехов на этом пути.