За офицеров чести, которых несоизмеримо больше тех, кто прекрасно освоил умение «переводить стрелки», работая под громкими названиями организаций, декларирующих защиту прав военнослужащих. Похоже, их — этих организаций, сегодня пруд пруди. И еще: не хочется равнять всех под одну гребенку, но у нас теперь есть основания полагать, что для кого-то все зги комитеты и комиссии, призванные искать пропавших солдат или оказывать им поддержку, стали обыкновенным местом чиновничьей отсидки…
Судьба нашего земляка из Усть-Ишима Рената Сагдатдинова стала темой для нескольких публикаций в «Вечернем Омске». Напомним их суть. В мае 1997 года Ренат проходил службу в городе Буденновске Северо-Кавказского военного округа. Там его следы потерялись в июле того же года. Мать солдата, Люция Шиябовна, насобирав рубли по родным, отправилась искать сына. Но командиры просто выставляли женщину за дверь. Вернувшись из этой трудной поездки, солдатская мать обратилась к нам за помощью в розыске сына. Она допускала, что ее Ренат попал в рабство, где от издевательств мог потерять память.
Помочь — святое дело. Мы обратились по возможным адресам, откуда надеялись получить хоть какую-то информацию о парне.
Здесь следует сразу сказать о судьбе Р. Сагдатдинова. Как установлено следствием военной прокуратуры Буденновского гарнизона, 28 июля 1997 года Ренат совершил дезертирство и скрывался на Ставрополье. 13 октября 2000 года Сагдатдинов явился с повинной в военную прокуратуру, а 14 декабря был осужден и приговорен к году лишения свободы и сейчас отбывает наказание.
Но, спустя месяцы после Приговора, редакция нашей газеты все еще «имеет счастье» наблюдать бурную деятельность официальных структур, занимающихся розыском пропавших солдат… Эта почтовая корреспонденция, право слово, заслуживает быть представленной читателю.
Итак, 14 декабря 2000 года Р. Сагдатдинов уже находился «на нарах». А 29 декабря редакция получает ответ за подписью заместителя председателя комиссии при Президенте РФ по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести К. Голумбовского. В частности, там есть такие замечательные слова: «Ваше обращение с просьбой о розыске Сагдатдинова P.P. рассмотрено в комиссии… Для рассмотрения Ваш запрос направлен военному прокурору СКВО и в Министерство обороны РФ».
Международный комитет по правам военнослужащих и членов их семей (заместитель председателя — Ю.Н. Губерская) отреагировал на наше обращение тоже достаточно вяло: просто переслал его в ведомство того же К. Голумбовского и МО России.
Ренат Сагдатдинов уже искупал свою вину, когда 31 января 2001 года мы получили отписку за подписью заместителя начальника Главного управления Министерства обороны России В. Кулаженкова: дескать, Сагдатдинов самовольно оставил часть, с получением дополнительных сведений о его судьбе вы будете проинформированы. Ю.Н. Губерская, видимо, с чистой совестью, нам эту бумагу переслала…
Отношение к организациям, взявшим на себя труд защищать интересы военнослужащих и их семей, сегодня неоднозначное. В территориальных комитетах солдатских родителей нет-нет, да и зайдет разговор насчет «пакта о взаимном ненападении», негласно заключенного между правозащитниками и военным ведомством. Некоторые такие «защитники», сами потерявшие в мирное время сыновей, но ныне обласканные военачальниками, весьма высокомерно ведут себя по отношению к родителям, чья боль еще свежа. И вообще, если подобные отписки не стеснялись посылать в редакцию газеты, то на какое внимание может рассчитывать сломленная горем женщина из далекого сибирского села?