Теперь он уже никогда не встанет в строй, не сдаст ни одного экзамена, не обнимет любимую девушку… Теперь — только поминальный стакан, накрытый кусочком хлеба, да портрет рядом. На котором Миша Козинов еще живой и здоровый, улыбающийся, с растрепанной челкой… В гробу лежал стриженный под ноль новобранец…
Когда страна гудит от возмущения и сочувствия по поводу замороженных до полусмерти (и до смерти!) новобранцев-пограничников, в эти же дни в Омске умирает молодой новобранец со страшным диагнозом «двусторонняя субтотальная фибринозно-гнойная пневмония». Родителям уже не вернуть своего ребенка, умершего при странных обстоятельствах… И где теперь правду искать? Да и нужна ли кому-нибудь эта правда?.. Нужна!
Нужны имена не «крайних», а истинных виновников гибели парня… Несколько дней на призывном пункте, десять дней в военной части железнодорожных войск, пять дней в военном госпитале, шесть дней в БСМП… Где именно довели Михаила до гибели? Это еще предстоит выяснить.
-… У нас были какие-то нехорошие предчувствия еще с тех пор, как Миша закончил школу, — шепотом вспоминают у гроба его родные. — Очень уж не по себе стало, когда на «последнем звонке» директор школы напутствовала его класс: «Дорогие выпускники! Сегодня мы провожаем вас в последний путь!». Миша потом долго ходил под впечатлением этого… Потом поступил в педуниверситет, потом решил, что это не для него, и захотел получить финансово-экономическое образование. А перед этим совершенно добровольно решил отслужить в армии, определить свои приоритеты, о жизни дальнейшей подумать… Вот и подумал…
Родители сначала даже обрадовались, когда узнали, что их младший сын будет служить в Омске — в железнодорожных войсках, недалеко от дома. А вот домашний любимец — старенький попугай Рома — своим птичьим нутром чуял неладное. Мама Миши, Ольга Ивановна, вспоминает, как он метался по квартире в тот день, когда хозяин собирался на призывной пункт, бился об оконные стекла. Теперь сидит нахохленный и даже писка больше не издает…
— Мы были уверены, что часть, где будет служить наш сын, убережет его, что отцы-командиры никогда не допустят беспредела, — рассказывает Валерий Михайлович, Мишин отец. — Ведь не Чечня какая-нибудь… И мы до сих пор точно не знаем, что там произошло… Может, били его там, может, застудили — скорее всего, на призывном пункте, в «обезьяннике»… По крайней мере, перед смертью он рассказывал нам, что очень плохо почувствовал себя в первые же дни службы, говорил, что жаловался на свое самочувствие врачу, — и вроде бы тот дал ему таблетку от температуры и послал подальше. Еще рассказывал, что у него болели легкие, грудь прямо разрывало, а один из сержантов заставлял его отжиматься от пола и даже стукнул для острастки табуреткой… Мы верим, что Миша сказал правду, — говорил он об этом уже в госпитале, перед самым помещением его в реанимацию… Мы тогда примчались к нему, а он еле выполз к нам по стеночке… Худой, бледный, с баночкой в руке — в ней была кровь, которую он отхаркивал…