Хотя бы потому, что подразумевает нечто само собой разумеющееся. Но в том-то и беда, что привычные для интеллигентного человека истины сегодня часто становятся перевернутыми с ног на голову, а то и вовсе игнорируются. Можно сокрушаться по этому поводу, сетовать, разводить руками: что поделаешь, такие нынче времена! А можно взять и публично высказаться на эту больную для мыслящих людей тему. Высказаться пристрастно, громко и аргументирование.
Что и сделал омский писатель, исследователь творчества Достоевского, директор музея, носящего имя великого писателя, Виктор Вайнерман. И назвал свою книгу именно так — «Азбучные истины». В предисловии к этому художественно-публицистическому изданию автор обращается к читателям: «Позволю себе один совет. Не обязательно читать эту книгу с первой страницы. К примеру, философский словарь или справочник мы не читаем подряд, статью за статьей, буква за буквой. Мы читаем выборочно. Мои азбучные истины — авторский словарик. Здесь все субъективно и ни одно слово не претендует на право называться истиной в последней инстанции…»
Поразительно, но авторский словарик не обошел ни одной буквы русского алфавита. Даже такие «неудобные», как ъ, ь, ы, и почти неупотребляемую букву «ё». Каждая буква у Вайнермана имеет свою замечательную расшифровку, с каждой связаны темы самого широкого диапазона, облеченные в форму непринужденного диалога с читателями, с невидимыми оппонентами, с самим собой, наконец. И совсем нет занудного буквализма, когда желание не пропустить очередную букву выливается в ничем не наполненные рассуждения на «заданную тему». Автор свободно и непринужденно преодолевает алфавитную строгость. Вот вам только несколько примеров. Буква «Б» и главка под названием «Благородный идальго Дон Кихот Ламанчский». Буква «В» — «Влюбленный Достоевский». Или буква «3» — «Золотая полка». Но рядом есть и абсолютные истины: «Красота», «Любовь», «Мама».
Главное достоинство этой небольшой по объему книги — предельная искренность, даже исповедальность, отсутствие менторских интонаций при разговоре на темы очень непростые, острые и для кого-то болезненные. Здесь нет пафоса обличения, голого критикантства, но нет и желания поступаться общечеловеческими ценностями в угоду чьим-то взглядам или притязаниям. Можно с автором соглашаться, а можно и спорить. Его азбука открыта для диалога, а суждения деликатны и неагрессивны — качества очень дефицитные в нынешней публицистике. Да и в жизни, пожалуй, тоже.