Навряд ли эти имена хорошо знакомы юным поклонникам лидера группы Дмитрия Ревякина, но мелодичность и поэтика ревякинских песен никого из пришедших на концерт равнодушным не оставила. После выступления Дмитрий Ревякин выкроил время для беседы с корреспондентом «Вашего ОРЕОЛА».
— Песни для альбома «Ледяной поход» писались специально?
— Нет, в альбом вошли песни, которые были написаны в течение последних десяти лет.
— А откуда у вас интерес к теме Белого движения?
— Скажем так: из внутреннего неприятия коммунизма. Я преклоняюсь перед людьми, которые с оружием в руках выступили против большевизма. Такие люди, как Краснов, Каппель, Колчак, Войцеховский, Дитерихс, барон Унгерн, для меня своего рода маяки. Краснов — так это вообще икона, воин, который до последнего дня своей жизни ненавидел большевизм, проклинал его и боролся с ним.
— Вы считаете, что большевизм в России уже побеждён?
— Нет, конечно. Сейчас большевизм как раз и цветёт пышным цветом.
— Не боитесь, что тема нового альбома сократит число ваших поклонников? Ведь для молодых Белое движение — это нечто абстрактное, а для ортодоксов ваша музыка слишком громкая.
— Здесь вопрос в качестве, а не в количестве слушателей «Калинова моста». События зимы 1919-1920 годов, отступление армии Колчака от Челябинска в Забайкалье — это фундамент, это ориентир на героев, соизмеримых по своим подвигам с героями античными. А тема альбома несколько шире. «Ледяной поход» — он о противостоянии современному миру. «Ледяной поход» — это выбор героя, выбор человека, который во главу угла ставит не чувственные наслаждения и бегство за мошной и золотым тельцом, а служение, честь, достоинство, подвиг. Поэтому сужение аудитории меня не пугает, а, наоборот, радует тем, что, так сказать, сепаратор работает.
— Но, с другой стороны, как выживать некоммерческому искусству в нынешних условиях?
— Если речь идёт об оборудовании и звукозаписи, то у нас есть благодетели, благодаря которым последние десять лет наши альбомы и записываются. А что касается концертной деятельности, то она какая-то да есть. Ну, пусть не будет громких концертов, мы будем давать акустические. Мы умеем играть по-всякому.
— Вы не скрываете, что вы христианин, а вас всё больше принимают за язычника. Вас это не смущает?
— Я прошёл путь от советского безбожия к, скажем так, воцерковлению. А «славу» язычника мне сделало моё раннее увлечение поэзией Хлебникова. Такое романтическое язычество было, как я это тогда себе представлял. Но с язычеством как мировоззрением я ничего общего не имею, как, впрочем, и с Московской патриархией, православием стукачей. У меня своя тема.
— И какая это тема?
— Та, которая не закончилась в 1922-м году во Владивостоке. Оставались люди, которые, не покинув Россию, продолжали вести борьбу. Ловили комиссаров, пускали под откос составы.
— А как вы относитесь к инициативе ваших коллег-рокеров Кинчева, Шевчука и иже с ними стать миссионерами, которую они высказали на встрече с митрополитом Кириллом?
— Как бы сказать, чтобы никого не обидеть? Наверное, так же и отношусь, как к Московской патриархии. Я думаю, что здравомыслящая часть Сибири понимает, что это всё – карикатура.
— Вы по-прежнему убеждены, что Сибирь – это духовный потенциал России?
— Безусловно. Это определено, в частности, и антропологическими качествами людей, которые здесь живут. И, конечно, тот духовный ресурс, который был в Сибири до революции, — несмотря на большевизацию сознания, он сохранился. И старообрядчество, и казачество в духовном плане ещё живы. Подождем, что будет в материальном. Я надеюсь, всё у нас еще будет.
— Вы намекаете на возможное отделение Сибири от России?
— Это было бы здорово! И не только Сибирь, пусть и Северо-запад отделится. Только говорить надо об отделении от москалей, а не от России. А Российская Федерация должна развалиться, потому что реально никакого управления территорией не происходит. В центре боятся этого, делают вид созидателей, выдвигают разных смешных лидеров, но это не спасает. Всё всё равно разваливается. Что такое для жителя Камчатки Москва, думаю, говорить не стоит. На территории Сибири должны появиться какие-то независимые государства. И было бы здорово, чтобы будущее Сибирское государство обладало ядерным оружием.
— Но даже если предположить такой ход истории, то откуда в Сибири возьмётся людской ресурс?
— А людской ресурс мы будем брать со всего мира, но это будет белый мир.
— Я как-то слышал, что в вашем предыдущем альбоме «SWA» содержится некий код, который позволит решить демографическую проблему. Это правда?
— Никакого кода там нет. Это просто лирика, цикл песен, замысленных как поэтический рассказ об умении переплавлять страсть в любовь между мужчиной и женщиной, чтобы было взаимное уважение, и дети, естественно. У тех, кто это поймёт и оценит, может, и правда что-то в жизни изменится.
— Ваше творчество далеко не для всех. Как вы представляете себе своего слушателя?
— Это человек ищущий, желающий чего-то достигнуть, разобраться с самим собой и миром вокруг. Он активен, но иногда впадает в спячку, что на деле является концентрацией, чтобы потом, подобно пружине, резко выпрямиться.
— Когда говорят «сибирский рок», то и питерский школьник, и московский доцент сразу называют два имени — Дмитрий Ревякин и Егор Летов. А вы как относитесь к творчеству омича Летова?
— Как к врагу. Летов — это зло.
— И что же делать молодым, которые оказываются под влиянием энергетики Летова?
— А это уже вопрос выбора. Каждый его сам для себя решает. Кто-то отходит, кто-то погружается в летовскую пучину очень глубоко — и там уже культовые дела начинаются. Да, магнетизм личности здесь многое определяет, но я надеюсь, что у 13-14-летних поклонников Летова есть родители, которые им всё спокойно и подробно объяснят, если они религиозно грамотные, конечно. И даже просто на интуитивном уровне у матери может возникнуть беспокойство по поводу того, что её ребёнок слушает.
— Как думаете, такое явление, как андеграунд, возможно в современных условиях?
— Конечно! К тому же к его появлению сейчас масса предпосылок. Ведь что такое андеграунд? Это внутренняя эмиграция, из которой должно появиться то, ради чего стоит жить. Сначала — уход, а потом — обретение веры. Если говорить о музыке, то засилие «формата» на экранах, разврат человека мыслящего, воспитанного на лучших западных образцах, подтолкнет только к уходу в андеграунд. Человек будет искать единомышленников, общаться, что-то вместе создавать. Во всяком случае, у «Калинова моста» в своё время всё так начиналось. Люди, которые когда-то, двадцать лет назад, сошлись в коллективе, имели только одну задачу — делать что-то отличное от того, что было вокруг нас.