Андрей Обрывалин, Сережа Урусов, Олег Романенко — фотографии этих мальчиков в аккуратных рамочках стоят на тумбочке в скромном помещении, которое занимает сегодня Комитет солдатских матерей. Фотографий в комнате много, но на эти три обращаешь внимание сразу -они на виду. Оглядываясь, вижу десятки других лиц -молодые, симпатичные ребята. Никакой тени во взглядах, которая хоть как-то бы предсказывала скорую гибель. Все эти мальчики погибли во время службы в Вооруженных Силах, погибли в разное время и при разных обстоятельствах. Но объединило их одно — они не хотели умирать…
Андрей Обрывалин погиб в Афганистане, когда ему не было и девятнадцати.
Машину, в которой находился юный солдат, обстреляли 10 марта 1983 года. Позже в ней насчитали тридцать восемь пробоин. Андрей мало прожил и совсем мало прослужил. И так уж сложилось, что стал одним из первых, кого позже мрачно окрестили «Груз -200». Сегодня можно говорить, что с горя одной омской семьи, с боли и слез материнских Октябрины Александровны Обрывалиной, мамы Андрея, и началась летопись добрых и нужных, порой жизненно необходимых дел областного Комитета солдатских матерей.
А тогда, в 1983-м, после гибели Андрея, его демобилизованные сослуживцы не раз и не два приходили к матери погибшего товарища. Приходили за помощью и советом, за тем, чтобы помочь и поддержать.
Они нуждались друг в друге, возможно, даже не осознавая — почему.
Приходили, помогали, разговаривали, обменивались имевшимся уже у них и у нее жизненным опытом. Традицией стали встречи на кладбище у могилы Андрюши…. С 1983 года вся жизнь Октябрины Александровны неразрывно связана с мальчиками-воинами — и теми, кто погиб, и теми, кто вернулся.
Мысль о создании организации возникла, в принципе, сама собой и, наверное, в первую очередь потому, что могил молодых парней становилось с каждым годом все больше и больше. Закончился Афганистан, но началась чеченская эпопея.
Матери отправленных в Чечню метались от одной инстанции к другой в надежде что-то узнать о своих сыновьях. Те, кого горе уже успело накрыть своим черным покрывалом, сидели в замкнутых стенах скорбных квартир, не представляя, как их много. Так начиналось.
Официально общественная организация областной Комитет солдатских матерей зарегистрирована 14 апреля 1997 года. Ее костяк, ее ядро составляют три матери, три женщины, пережившие своих сыновей. Октябрина Александровна Обрывалина, Наталья Владимировна Урусова, Раиса Николаевна Романенко. К ним с самыми разными проблемами обращаются за помощью сегодня многие. Хотя основная задача организации, зафиксированная в ее Уставе — защищать социальные права семей погибших, права вдов, матерей, отцов. Потому как столкнувшись с подобной бедой, люди и понятия не имеют о том, что за смерть их мальчиков государство что-то должно и чем-то обязано. Горе затмевает весь свет, кажется, что сердце будет болеть всегда, и нет душе успокоения, да не кажется, а так оно и есть.
— С течением времени работать все тяжелее, -говорит Октябрина Александровна, — Неправда, что время лечит. С именем сына встаю, и с ним же ложусь… Сегодня мой внук уже старше Андрюши, я почему-то очень боялась этого, ждала, и вот такое время наступило. У одноклассников сына — взрослые дети. Больно. И боль не утихает. Но жить надо…
С этими словами — «надо жить» и еще с одними — «кто, если не я» — в дождь и в зной, в мороз и любую другую непогоду идут, как на работу, матери-комитетчицы.
— Я очень не люблю слово — «лоббировать», — говорит Октябрина Александровна, -но приходится. И лоббировать, и неоднократно посещать администрацию, различных чиновников. Ведь с первого раза редко что получается. Надо сходить, попросить, сказать, да не один раз, да еще чтобы бумага официальная была представлена…
В Комитет солдатских матерей идут и обращаются не только семьи погибших. Идут призывники, идут «бегунки», (заметьте, не дезертиры). Приходят и родители тех ребят, что погибли не в «горячих» точках, а в мирное время в войсковых частях. Погибли от издевательств, от дедовщины. Матери-комитетчицы не отправляют восвояси никого. Помогают всем, чем могут.
Читаю одно из кипы заявлений, лежащих на краю стола. » В Комитет солдатских матерей. Помогите выбить боевые…»Даже такое. Просьб много. Все они разные. Запросы, письма, звонки. Тесное сотрудничество с военкоматами, с военной прокуратурой, с администрацией. Работы много, потому, что счет «Грузу-200» еще не закрыт. Если за время Афганистана в Омске похоронили девяносто двоих мальчиков (всего в те годы омичей полегло сто двенадцать), то Чечня уже перекрыла печальную цифру. На сегодняшний день — уже сто семнадцать погибших.
«У вас и плачется легче», — сказал кто-то из осиротевших родителей Октябрине Александровне. Это так. Помимо тех материальных крох, что выбивают члены комитета солдатских матерей из различных чиновничьих структур, эти женщины Скорбят. Они Жалеют. Они небезразличны к горю и находят нужные слова для каждого, к ним обратившегося. Мне кажется, нет ничего более жуткого на свете, когда сидит перед тобой отец погибшего мальчика и повторяет, повторяет, не может остановиться: «…Я сам отвел его в военкомат, я сам отвел его в военкомат…» Что сказать ему? Как утешить? Или как смотреть в глаза матери, чьего сына изнасиловали сослуживцы-старослужащие и он сам, добровольно ушел из жизни? Как объяснить ей — почему и за что погиб ее сыночек?
Солдатские матери, матери Комитета находят слова, они плачут вместе, они спасают тех кого нужно и еще можно успеть спасти. И все это практически бесплатно, на общественных, на добровольных началах. Они много ездят, тесно сотрудничают с подобными комитетами в других городах России. Ведь сегодня, и это ужасает, создана целая система таких организаций. Активисты которой безуспешно надеются, что обращаться к ним за помощью будут меньше и меньше. Увы… Поток гробов из армии не уменьшается. Да каких же масштабов достигли уже объединившиеся в горе осиротевшие родители!
Для членов Комитетов солдатских матерей сегодня существуют и проводятся даже семинары, на которых осиротевшие матери и отцы учатся «лоббировать», учатся добиваться правды, изучают различные законодательные тонкости, которых много, и которыми нужно уметь вовремя воспользоваться. Одним словом, хлопотное это дело. Хлопотное, но не просто нужное, а жизненно необходимое…
В эти сентябрьские дни готовится увидеть свет омская «Книга памяти», куда войдут имена и фамилии тех, кто отдал жизнь при исполнении воинского долга. Материалы, собранные для книги женщинами из Комитета солдатских матерей, едва умещаются в нескольких толстых папках. Здесь воспоминания и фотографии, здесь то, что было до и что осталось после гибели ребят.
— Иной раз еду в автобусе, — говорит Октябрина Александровна, -вижу молодежь смеется громко, разговаривают парни, руками размахивают, мешая окружающим. Пассажиры бывают недовольны, ругается, осуждают парней. А я думаю — не ругайте, пусть смеются, пусть радуются жизни. Лишь бы не хулиганили. Кто знает, что ждет их еще впереди…
Четвертого сентября президент подписал Указ о награждении Октябрины Александровны Обрывалиной орденом Почета. Представление на награждение, как узнала Октябрина Александровна позже, подготовили ребята-афганцы, члены областной организации Российского Союза ветеранов Афганистана. Они же поздравили ее первыми. Самым первым позвонил депутат Госдумы, афганец, Владимир Сергеевич Вшивцев, находившийся в это время далеко от родного Омска. Поздравления летели Октябрине Александровне и от ветеранов Афганистана из Екатеринбурга, Бийска, Барнаула, и, конечно, от омичей. Во время подготовки этого материала к печати Октябрина Александровна получила поздравление с высокой наградой и от губернатора Омской области Л. Полежаева. Светлые, радостные дни, наполненные теплыми словами благодарности, пожеланий, — пожалуй, наивысшая радость сегодня для матери погибшего сына. Радость от того, что то, что она делает — нужно, что она права. Да, не уберегла она своего Андрюшу, но другие мальчики благодаря ее стараниям получили больше шансов выжить.
Мы бы хотели, чтобы наша страна имела самую сильную и самую мощную армию. Но жестким и неопровержимым фактом является сегодня то, что страна просто не может позволить себе роскошь иметь нормальную призывную армию, когда денег не хватает даже на содержание кадровых военных. Не секрет, что в мире сегодня возможны два типа войн — глобальная и локальная. Для предотвращения глобальной войны нужно ядерное оружие, для победы в локальной воине — высокопрофессиональная армия асов военного дела.
Люди, которые хотят служить в армии, люди-профессионалы или готовые быть ими — такой армия должна стать сегодня и как можно скорее. Если человек не хочет служить в армии, считает ее тюрьмой, но готов укреплять экономику, а значит и оборонный потенциал, — такая возможность должна быть ему предоставлена. Это истина. И еще. Ничто не может оправдать в мирное время такое количество убийств, избиений, изнасилований, какое существует в настоящее время в российской армии. Каждый имеет право на жизнь.
Андрей Обрывалин, Олег Романенко, Сережа Урусов. Почему погибли и гибнут наши мальчики? Почему караван с «Грузом-200» не останавливается? Среди них ведь были физики и лирики, художники и спортсмены. Чьи личные, корпоративные, может быть, клановые интересы защищали они, погибая? Кому выгодна эта не короткая победоносная, а затяжная, кровопролитная (иного развития не могли не видеть даже наши аналитики) война? Много вопросов. Ответы разные, как и многочисленные точки зрения. Но есть одна правда, которую никто не посмеет оспорить. Все погибшие были разными, но объединило их то, что ОНИ НЕ ХОТЕЛИ УМИРАТЬ.