Это беспощадная книга. Это книга горькая. Это книга исповедальная. Такие книги не читают на сон грядущий для спокойных сновидений. Не читают их и в дороге, от нечего делать, чтобы просто убить время. По той простой причине, что время само стреляет с ее страниц, заставляя сжиматься, леденеть душу и замирать сердце.
Эту книгу невозможно читать равнодушно. Можно не соглашаться, опровергать авторские посылы, протестовать, но не почувствовать боль и трагедию человеческих судеб может только абсолютно душевно глухой человек.
Борис Тюльков назвал ее коротко: «Преданный». И лаконично обозначил жанр — «повесть-исследование». Трудно даже что-либо припомнить в параллель по пронзительности рассказанной истории, по абсолютной свободе общения автора со своим читателям, которого он берет то в попутчики, то в собеседники, то в оппоненты… В небольшой по объему книжице вместился огромный временной пласт. Разве что писатели-фантасты позволяют себе так вольно перемещаться по эпохам, странам, событиям. А здесь автор это делает, чтобы докопаться, доскрестись, достучаться до истины. Извечное русское «кто виноват?».
Кто виноват в поломанных судьбах, разбитых жизнях, нереализованных мечтах? Кто и что -должен отвечать на эти вопросы перед людьми и Богом? Но перед людьми прежде всего.
Историю всего лишь одной личности, одной семьи, одной веточки рода человеческого исследует автор в своем повествовании. И пишет об всем поистине оголенными нервами, хлестко, пристрастно, временами зло и непримиримо. Но только человек, не переживавший больших потерь, большого горя, не может так глубоко понять и оценить степень трагизма происходившего в нашей стране в тридцатые годы политического террора.
Очень точно заметил в предисловии к книге известный наш литературовед Вадим физиков: «Драматизм книги предопределяется ее идеей, рожденной уже нашей эпохой». А сам автор не случайно завершает свое исследование словами Белинского: «Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем».
Но все-таки точка, поставленная в конце «Преданного», оказалась началом многоточия. Потому что Борис Тюльков ощутил потребность продолжить разговор с читателем, с которым так плотно общался в книге, рассказавшей о судьбе расстрелянного наркома Н. К. Антипова. И в следующей книге «Жорку убивали в субботу» (издат. ОмГПУ) рассказал о себе. И этот рассказ, исполненный лиризма, тонкого юмора, ностальгии по детству, юности, очень органично дополнил первую его книгу. И сюжетно, и эмоционально.
А какие характеры прорисованы в этой истории мальчика-чалдона, как сформулировал жанр сам Борис Васильевич! Прямо-таки шукшинский колорит, не зря же росли на одной алтайско-бийской земле.
К тому же сборник очень украсили милые, искренние стихи, подернутые легкой печалью. Так светло грустят по самому дорогому, но безвозвратно потерянному.
Думаю, тем, кто испугался резкости тюльковских выводов, сделанных на страницах главной его книги — «Преданный», обязательно нужно взять в руки второй его сборник и прочесть хотя бы вот эти строки:
Но плавился лед онемелых сердец.
И реки ломались ночами…
Конец не всегда означает конец:
Бывает конец — началом.
Стоит поразмышлять над этими словами, ведь они адресованы нам.